Канцлер. История жизни Ангелы Меркель - [47]

Меркель очень важно оставаться наедине с собой, без посторонних глаз, однако рядом с ней почти всегда кто-то есть. С самого начала пребывания в должности канцлера Меркель не позволяла охране держаться к ней ближе, чем в двух сотнях метров, однако это было лишь начало: всякий раз, собравшись посетить вместе с супругом выступление или постановку, она сообщала об этом всего за полчаса до отъезда, чтобы на место, где проводится мероприятие, ни за что не отправляли людей с досмотром, не ставили заграждений, не привозили собак — в общем, чтобы никого не тревожили. В один из первых дней пребывания в должности канцлера Меркель попыталась ускользнуть от группы защиты через кухонный лифт ведомства: там не было ни камеры, ни охраны. Вот только свобода её длилась всего несколько минут: уже на парковке она обнаружила всё тех же охранников с собаками.

Как любой другой покупатель, Меркель может спокойно прийти во французский универмаг на берлинской Фридрихштрассе, чтобы пополнить запас одинаковых черных туфель-лодочек, а её охрана всеми силами будет изображать невидимок. Похожим образом будет проходить и ужин с супругом в тихом районе Шарлоттенбург в излюбленном Меркель итальянском ресторанчике. Насколько бы скромной ни была её жизнь, насколько бы заурядно она ни выглядела — даже с тележкой в «своём» продуктовом магазине (под названием «Ульрих Фербраухермаркт» на Моренштрассе, что известно большинству берлинцев) — в глазах всего мира «она обладает аурой, которая, конечно же, указывает на её важное положение», как говорил Шлёндорф. Или, как выразилась леди Кэтрин Эштон, бывший министр иностранных дел ЕС: «Это же Ангела Меркель! Нельзя не заметить её присутствия». Слова, остроты, хмурый взгляд, даже просто изогнутые брови — всё это имеет огромное значение. Как-то раз много лет назад Меркель ехала в свой загородный дом на машине. Дорога к дому была испещрена колеями — и тут автомобиль наехал на ухаб. Канцлерин издала единственный звук: «Ой!» А уже на следующий день несколько бригад рабочих укладывали там асфальт, чтобы выровнять дорогу.

Не то чтобы привыкшая жить открыто, Меркель стремится поддерживать дружбу с теми, кто не занимается политикой. Однако и они должны учитывать жизненно важную для неё потребность в уединении. Шлёндорф вспоминал, как они вчетвером с его супругой Анжеликой, Зауэром и самой Ангелой провели незабываемые выходные в итальянской Тоскане. Там, в доме Шлёндорфа, друзья скрепили свои отношения бокалами граппы. Однако в этих отношениях поубавилось дружелюбия после того, как режиссёр опубликовал приятельскую, но немного колкую характеристику Меркель, в которой игриво призывал её возвратиться к научной деятельности после второго срока в должности канцлера: «Разве ты не скучаешь порой по преподаванию и исследованиям? Разве не тоскуешь по точной науке после неточной политики и экономики?»

Меркель считала любую обнародованную характеристику, сколько бы там ни содержалось похвалы, нарушением неприкосновенности её частной жизни. Да и возвращаться в лабораторию у неё не было никакого желания. Возможно, она и необычный политик, однако политик, преданный своему делу. «А как иначе? — сказала она однажды. — Разве лаборатория сравнится с яркой жизнью в самом сердце современной международной политики? Когда ты три десятилетия в самой гуще событий, скучать не приходится».

Меркель до сих пор предпочитает общаться с творческими людьми, которые проявляют себя в чём угодно, кроме политики. «Политики якобы должны частенько повторять одно и то же, — как-то раз лукаво заметила она. — На моей прежней работе, в лаборатории, это считалось смертным грехом. В науке вообще нельзя повторять одно и то же, иначе получается, что ты не сделал ничего полезного». Она имела в виду, что политики до скучного однообразны. Человеку с таким живым и любознательным умом значительно занятнее дружить с художниками: те могут рассказать очень много нового о своём ремесле.

Шлёндорф представил Меркель немецкому актёру Ульриху Маттесу, который в первую очередь известен блестяще исполненной ролью министра пропаганды Йозефа Геббельса в фильме 2004 года «Бункер» о последних днях нацистской Германии. Актёр и канцлерин крепко сдружились, и Маттес то и дело проводит выходные в загородном доме Меркель. Она часто посещает его спектакли в берлинских театрах, после чего они допоздна засиживаются за выпивкой, увлечённые беседами, которые — пусть даже Маттес решительно молчит об их содержании — вряд ли связаны с его трудовыми буднями. (Бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр удивился, когда писатель Мартин Эмис рассказал ему о малоизвестной стороне личности Меркель: «Она любит засиживаться допоздна и весело проводить время».)

Когда всемирно известная оперная певица Рене Флеминг прибыла в Берлин, чтобы выступить на мероприятии в честь двадцатой годовщины падения Берлинской стены, то «ей сообщили: канцлер Меркель устраивает приём на первом этаже „Адлона“» — легендарного отеля, в котором остановились Флеминг и её супруг. «Я думала, там будет тысяча человек, — рассказывала певица. — И вот я спускаюсь и обнаруживаю, что там всего восемь гостей. Приём устраивали только для нас — солистов и их супругов. Он длился два часа! Я невольно задумалась: день у канцлера наверняка начался рано, она побывала уже на всевозможных собраниях, — а тут ещё вечерний концерт на открытом морозном воздухе у Бранденбургских ворот! Канцлер будто вовсе не устала и, похоже, не спешила уходить. Всем бы столько сил. Нас удивило и обрадовало то, что она весело пообщалась с нами».