Канареечное счастье - [54]

«На многие, многие лета!» — утешительно прозвучало у него в ушах. И, как бы управляя камертоном, он поднял вверх правую руку. Вдруг он очнулся, вспомнив о поручении, которое необходимо исполнить еще сегодня. Утром, в салоне, к нему подошел маркиз Хитомура.

— Уходите? — спросил маркиз. И неожиданно протянул два пальца.

— Отбываю, — сказал Петр Петрович. — По приказанию свыше, — добавил он, делая светский поклон. — Но, покидая сей будуар, я все же, маркиз, весь к вашим услугам.

— Ах, пожалуйста, без этикета, — быстро и нервно перебил маркиз. — Сейчас не до церемоний. Слушайте… — И он наклонился к уху Петра Петровича. — Сегодня я получил по беспроволочному телеграфу важные политические известия. Решено выкупить обратно Аляску и всех русских эмигрантов переселить на Аляску. Передайте немедленно об этом княгине Стояновой. Сегодня же. Но только совершенно секретно.

— Да ведь я еще не представлен княгине, — смутился Петр Петрович.

— Это неважно. Я тоже ей не представлен. Я жил когда-то на одной с нею улице… и вот вам адрес… — Маркиз вынул из туфли огрызок карандаша и, оглядевшись по сторонам, что-то нацарапал на клочке бумаги. — Скажите ей также, что Амманулла не может быть русским императором. Ни в коем случае. У меня имеется телефонограмма: Амманулла нас обманула.

Петр Петрович церемонно поклонился.

— Сочту обязанностью, маркиз. Услуга, равная этой…

И теперь, стоя на тротуаре, он вспомнил об ответственном поручении. Поплутав изрядно по улицам, он все же очутился, наконец, перед домом, в котором жила княгиня.

«Как будто неделикатно появляться без манжет, — подумал Петр Петрович, уже нажимая кнопку звонка и глядя на подступающий к чугунной ограде газон, где шевелились змеиные головки по-весеннему набухшей сирени. — Без манжет неудобно, — продолжал думать Петр Петрович с волнением. — И что, ежели там?., что, ежели?.. — У него перехватило дыхание. Лотерея, в которую он играл все эти годы, могла вдруг разрешиться ослепительным выигрышем… Он войдет и увидит Эсмеральду и упадет перед ней на колени. — Упаду на левую коленку, — быстро сообразил Петр Петрович. И потом, облокотясь о балюстраду, он пошлет ей воздушный поцелуй. И она тоже облокотится и тоже пошлет поцелуй. — Мы оба облокотимся, — мечтал Петр Петрович. — Я о балюстраду, а она о колонну…»

Но в ту же минуту раскрылась дверь. Худая и тощая горничная с забытой Богом прической повела его наверх в парадные комнаты, где на пороге гостиной стояла уже сама княгиня. Петр Петрович склонился в светском поклоне.

— Разрешите, мадам, — сказал Петр Петрович. — По поручению маркиза Хитомуры я осмелился нарушить ваш семейный досуг. Но я, мадам, весь к вашим услугам.

— Войдите, пожалуйста, — любезно пригласила княгиня.

Петр Петрович вошел, сразу отразившись в нескольких зеркалах.

«Надо было надеть в полоску, — подумал он о галстуке. — А княгиня, конечно, очень пышная дама…»

На него повеяло запахом тонких духов. Двумя распускающимися бутонами дышала княгинина грудь в двух шагах от Петра Петровича.

«Аристократический у них бюст», — вздохнул Петр Петрович, невольно опуская глаза. Он давно уже не видел дам и теперь с робостью поглядывал на кружевные рукава и оборки. У него даже мелькнула мысль: «Не поцеловать ли ручку? А то, может быть, послать воздушный поцелуй?» Он искал глазами балюстраду, на которую можно было бы картинно опереться рукой. Но княгиня предложила кресло.

— Простите, месье, — сказала она, усаживаясь сама напротив Петра Петровича. — Мы с вами кажется где-то встречались в обществе… месье?.. — Она выжидательно на него посмотрела.

Петр Петрович поднялся с кресла:

— Разрешите представиться, мадам. Петр Чубиков. Мой лимузин к вашим услугам. — Он хотел коснуться шляпой земли, но вспомнил вовремя, что шляпа осталась в прихожей. — Я от маркиза Хитомуры, — поклонился Петр Петрович. — Имею честь доложить: важнейшие политические события разыгрались нынче по телеграфу.

— Переворот? В России?

— Нет, на Аляске, — ответил Петр Петрович. — Решено всех русских эмигрантов переселить на Аляску.

— Боже, какой ужас! — прошептала княгиня.

«А ведь могут упасть в обморок, — опасливо подумал Петр Петрович. Ему вспомнилось из романа, как графиня Изабелла, слабо вскрикнув, упала на руки кавалера Христофа. — Не удержу на руках… Уж очень у них пышные формы», — окончательно испугался Петр Петрович. Но тем не менее он решил высказать все до конца, если бы даже это угрожало ему самыми неожиданными последствиями.

— Мадам! — И Петр Петрович на всякий случай расставил руки. — Приготовьтесь услышать самое худшее. Амманулла не может быть русским императором, мадам. Амманулла нас обманула.

— Да разве его вообще выбирали? — удивилась княгиня.

— Выбирали, — почему-то сказал Петр Петрович, хотя он не был в этом твердо уверен.

Княгиня сдвинула брови.

— Мы здесь в Берлине ровно ничего не знаем. Послушайте, месье Чубиков… Вы непременно должны сделать доклад в нашем Высшем Совете… Вы должны будете информировать нескольких ответственных лиц. Кстати, вы никому еще об этом не говорили?

— Только китайскому богдыхану, — сказал Петр Петрович. — Но богдыхан всецело за нас.