Канарец, или Книга о завоевании Канарских островов и обращении их жителей в христианскую веру Жаном де Бетанкуром, дворянином из Ко, составленная монахом Пьером Бонтье и священником Жаном Ле Веррье - [78]
Бендзони>94 тоже считает Бетанкура первым завоевателем островов. Он <рассказывает>, что, когда Бетанкур бросил якорь у берегов Гран-Канарии (он имеет в виду Лансароте), король острова по имени Байанор попытался помешать ему, но наши французы взяли вверх, и король, в конце концов, заключил с ними соглашение; они построили там форт, а затем завершили завоевание; спустя некоторое время Бетанкур (на самом деле его племянник Масио) продал три из этих островов графу де Ньебла.
Паоло Иовий>95 также отдает честь первооткрывателя этих островов нашему Бетанкуру, а не португальцам и испанцам, которые уже потом, следуя его примеру, осмелились пойти дальше.
Гонсалес де Иллескас>96 говорит, что дорога к Счастливым островам была надолго забыта, но в 1405 году француз Бетанкур вновь открыл путь к ним; это произошло во времена хуана II, короля Кастилии (он хочет сказать – Энрике III), с разрешения его матери, королевы Катарины, и инфанта дона Фернандо, правителя Испании>97; этот Бетанкур завоевал и христианизировал острова, а затем они были проданы и перешли под власть испанцев. Среди прочего историк отмечает важность этого завоевания, внесшего огромный вклад в покорение Нового Света, ибо Канарские острова стали перевалочным пунктом, очень удобным и подходящим для длительных плаваний <к берегам Америки>.
У Гонсало де Молины>98 мы читаем о том же самом, а именно, что в 1417 году наш Бетанкур получил вместе с титулом короля разрешение на это завоевание от хуана II, короля Кастилии, по просьбе и рекомендации своего родственника Рубена де Бракмона, адмирала Франции. затем он добавляет, что этот Бетанкур был главным камергером герцога Бургундского>99, но тут он ошибается, о чем мы сейчас скажем. Это его брат Рено>100 де Бетанкур служил главным мажордомом герцога, сам же <Жан де Бетанкур> был камергером короля Карла VI. Гонсало де Молина говорит также, что Жану де Бетанкуру наследовал его кузен Масио, от которого ведут свой род дама Констанция де Эррера Ройас-и-Бетанкур, графиня де Лансароте, и все носящие это имя, живущие в Португалии и Кастилии, и что их герб сделан из сереб ра со львом из красной эмали; на самом же деле красные только язык и когти, а сам лев – черный.
Барруш>101 и Рамузий>102 пишут, что Бетанкур отправился в Испанию с намерением завоевать эти острова, о которых он узнал от моряков английского или французского судна, прибитого бурей к берегу; он уехал из Франции вместе с людьми и кораблями, пополнил свои запасы в Испании и завоевал Лансароте, Фуэртевентуру и Фер, <потратив на это> свои средства, а затем вернулся во Францию, оставив на Канарах своего племянника по имени Масио, который завоевал Гомеру с помощью кастильцев; позже Масио продал их все португальскому инфанту Энрике>103, а сам удалился на Мадейру, которая только что начала заселяться; здесь он жил на доходы от габелей>104 и других рент; затем он выдал замуж свою дочь Марию де Бетанкур>105 за некоего Руя Гонсальво де Ла Камара>106, капитана>107 с острова Сен-Мишель>108 на Азорах; наследниками Масио были его племянники Анри и Гаспар де Бетанкуры>109, чьи потомки живы и по сей день. <Мы узнаéм>, что таких островов двенадцать и что из них предстояло еще завоевать Гран-Канарию, Пальму, Грасьосу, Анфер>110, Алегрансу>111, Санта-Клару>112, Скалистый>113 и Лобос; что принц Энрике решил их покорить и христианизировать в 1444 году и послал туда Фернандо Касира с 2,5 тыс. пехотинцев и 1200 всадниками, который сократил их>114 число; когда же король Кастилии стал претендовать на эти острова, Энрике Португальский отдал их ему, ибо признавал за ним такое право: ведь Жан де Бетанкур, первый завоеватель, отправился покорять их из Кастилии, и ему, как и его племяннику, помогали кастильцы; даже Гомера была захвачена с их помощью; Масио же продал только то, что завоевал сам благодаря собственным усилиям, а не сеньорию, которая уже принадлежала кастильцам. Позже по мирному договору>115, заключенному между Альфонсом V, королем Португалии>116, и Фердинандом, королем Кастилии>117, все Канарские острова остались за Кастилией, а Мадейра, Гвинея и другие земли отошли к португальцам. Так об этом пишет Барруш. Однако испанцы и французы с ним не согласны. По мнению одних, Мено, или Масио, продал острова Перасе, по мнению других, – Ариасу де Сааведра>118, а Перасе только Гомеру, Фер и Лансароте. И наконец, Фердинанд Католик приобрел одни и завершил завоевание других благодаря Педро де Вера де хересу и некоему Моксике, покорившим Гран-Канарию, и Альфонсо де Луго>119, покорившему Пальму и Тенерифе; так что эта военная кампания длилась три года, после чего все они были приписаны к кастильской короне.
Кампана>120 сообщает, что в 1492 году Фердинанд Католик приобрел их все, купив права у дона Диего де Эррера, получившего их через свою жену, дочь Фернана Перасы, и дав ему титул графа де Ла Гомера и дю Фер, и что папа Евгений IV>121 еще в 1437 году объявил эти острова собственностью хуана II, короля Кастилии.
Французские историки единодушны с испанцами в том, что Бетанкур был первым завоевателем Канарских островов; правда, Винье
Наполеон притягивает и отталкивает, завораживает и вызывает неприятие, но никого не оставляет равнодушным. В 2019 году исполнилось 250 лет со дня рождения Наполеона Бонапарта, и его имя, уже при жизни превратившееся в легенду, стало не просто мифом, но национальным, точнее, интернациональным брендом, фирменным знаком. В свое время знаменитый писатель и поэт Виктор Гюго, отец которого был наполеоновским генералом, писал, что французы продолжают то показывать, то прятать Наполеона, не в силах прийти к окончательному мнению, и эти слова не потеряли своей актуальности и сегодня.
Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.