Канал имени Москвы - [2]
«Их подослали меня убить? — с некоторой отстранённостью подумал он. И следом мелькнула мысль: — Вряд ли. Тот, кому в мирной Дубне понадобилось меня убить, не стал бы нанимать троих олухов, которые, при всём усердии, шумят, как торговки на базаре». Однако… Расплывчатые отражения силуэтов в зеркале ножа чуть выросли, и стало возможным получше рассмотреть, с чем они пришли. Всего лишь две биты, наверняка утяжелённые, и — сидящий сейчас под ясенем еле заметно поморщился — допотопная охотничья гладкостволка.
— Ступайте обратно, — не поворачивая головы, сказал человек в пыльном плаще. — Возвращайтесь по домам, если они у вас, конечно, есть.
Фигуры в отражении застыли. Не сразу, а как только до них дошло, что говорят с ними. Потом быстро и нерешительно переглянулись. Даже спиной человек в плаще ощущал их напряжённое молчание. «Растерянность, смятение и агрессивность — привычная смесь, — чуть устало подумал он. — И крайне опасная. Как мелкие сварливые собаки, которые со страху могут здорово цапнуть. Трусливые истерики могут наделать много беды». Наконец он услышал:
— Отдай нам оружие. И мы тебя не тронем.
Он вздохнул, и говоривший быстро добавил:
— Шелохнёшься — стреляю.
— С чего вы взяли, что у меня есть оружие? — спокойно поинтересовался человек в пыльном плаще.
— Ну… ты ведь… rug?
— Если ты так говоришь, — усмехнулся он. Никто не заметил, как пальцы совершили быстрое круговое движение, и теперь нож плотно лёг в его ладонь лезвием.
— А у гидов всегда при себе оружие, — заявил тот, кто стоял за спиной. А потом раздался звук, который ни с чем не спутать, сухой клацающий звук взводимого курка. — Ну, я жду!
— Хорошее ружьё, — вдруг похвалил человек в плаще. — Надо же, «Зауэр три кольца». Германское. Два ствола в горизонталь. Двенадцатый калибр. Когда-то стоило целое состояние, а сейчас вещь вполне себе бесполезная.
За спиной молчание. Вся троица на мгновение сбита с толку. В принципе, он мог всё сделать быстро. Не оставить им шансов. Они бы даже не успели понять, что уже мертвы. И возможно, это было бы правильно. С санитарной точки зрения. Только… Только вопрос этот всё ещё оставался спорным. Старый, как мир, вопрос цели и средства. Ведь вот как — всё рухнуло, а старые вопросы остались. А за спиной шёпот, новый голос:
— Как это он узнал? Про ружьё?!
— По звуку, — спокойно пояснил человек в пыльном плаще. — Когда твой приятель взводил курок.
Молчание. Всё более густое, наэлектризованное. Спросивший про ружьё явно не ожидал, что его услышат под ясенем. Снова шёпот:
— Говорил же, не стоит с ним связываться! О них такое ходит…
Потом третий, грубый голос:
— Ладно, кончаем его. Давай! И сами всё заберём!
«Вопрос цели и средств… трусливые истерики правда опасны. — Человек в пыльном плаще снова поморщился, а следом опять назойливо мелькнула эта совсем не подходящая ситуации мысль: — Это всё из-за тумана». Третий голос всё более входил в раж, обогащаясь интонациями беспощадности:
— Чего с ним цацкаться? Валим его! Если кишка тонка, давай я сделаю. Давай!
Там, за спиной, в зеркале лезвия, происходила сейчас смена лидера. Как это всегда бывает, даже самой маленькой стае требуется вожак, который будет действовать. Если его действия окажутся поспешны, неосмотрительны или глупы, то стая погибнет.
Эта стая доживала сейчас последние мгновения. Хотя ни у кого из них человек в пыльном плаще не собирался отнимать сегодня жизнь. Но они сейчас совершили несколько ошибок. Замешкались, передавая ружьё, а это целый вагон времени (так говорили в его детстве); не определились сразу, насколько далеко готовы зайти, хотя… Главная ошибка была другой — им вообще не стоило сегодня утром здесь оказываться. Ведь лишь в одном они оказались правы — он действительно гид. И если б он был просто гидом, сейчас на берегу лежало бы три трупа. И даже их предсмертные конвульсии уже бы закончились. Но им несказанно повезло: просто гидом он не был.
Полёта ножа в воздухе никто не заметил, лишь свистящий шёпот. Человеку, который сейчас вознамерился стать вожаком стаи, показалось, что между глаз ему воткнули раскалённую кочергу. И она, белой молнией боли, двинулась дальше, взрывая мозг мириадами искр в ореоле густой черноты. Он повалился на колени, выпуская ружьё из рук. Один из его подельников, видимо, тот, что шептал, просто застыл на месте. Второй попытался подхватить оружие, когда услышал:
— Не стоит этого делать, если хотите жить.
Но не только ледяное спокойствие, исходящее от этого голоса, заставило их повиноваться — они никогда не видели, чтобы человек двигался так быстро. Вот он только что сидел в тени ясеня, а теперь стоит лицом к ним, а из-под полы его распахнутого плаща чёрной бездной на них смотрит ствол.
«Господи, ведь это „калашников“, — мелькнуло в голове у того, кто говорил шёпотом. — Где ж он прятал его? На спине?!»
— Вы безмозглое и опасное дурачьё, — произнёс человек в пыльном плаще. — И мне жаль на вас пороха. Но больше вам так не повезёт. Поняли меня?
Те стояли, ошарашенные, и, казалось, ещё не пришли в себя.
— Я спрашиваю: поняли?
Оба согласно затрясли головами, что придало им сходства с китайскими болванчиками. Когда-то такой стоял в буфете, в доме, полном света, о котором в последнее время ему удавалось почти не думать.
Однажды в семье обычного пещерного человека родился очень умный мальчик по имени Пого, и был он необычайно смышленым и находчивым. Поэтому когда на племя вознамерился напасть Самый Хищный Ящер, народ, немного поразмыслив, решил, что именно Пого сможет лучше всех придумать, как им одолеть страшного зверя. Так начинаются удивительные приключения мальчика Пого и его лучшего друга Самого Хищного Ящера, которым вместе удалось победить птеродактиля и совершить путешествие на плоту.История про маленького мальчика Пого придумана писателем Романом Канушкиным и проиллюстрирована художником Константином Логиновым…
Мир пожрал туман. Движение возможно только по воде. И путешествие по каналу заканчивается в мифической Москве, великий город по-прежнему жив, хоть и стал другим.– Это невероятно… Какой же он был прекрасный, этот город…– Он и сейчас такой. Хоть кто-то и считает его лишь призраком самого себя…Мимо заброшенных небоскребов «Москва-Сити», страшной гостиницы «Украина» с «огненным окном» номера 317, по подземным рекам московского метро и измайловским пастбищам, где невероятные пастухи пасут свои зловещие стада, от Оракула Южного порта – к Великому Университету, единственной надежде нового мира.И вроде бы все загадки канала имени Москвы наконец решены.
У Игната Воронова было два прозвища. Первое — детское, школьное, Ворон. Но он попал на кровавую чеченскую войну — и Ворон стал смертоносным Стилетом, потому что свист рассекающего воздух ножа был последним, что слышали в жизни его враги.Говорят, что войны кончаются миром… но мирная жизнь обернулась для Стилета новой войной — войной, в которой стреляют из-за угла и добивают упавшего, войной, в которой нет ни правил, ни законов, войной, в которой нельзя доверять никому, — и на этой войне искусство нести смерть ценится еще выше…
Эту книгу ждали десятки тысяч читателей, плененных «Каналом имени Москвы» – лучшим циклом года, книгой-потрясением от таинственного Анонима, о котором известно одно: это мастер магического реализма, блестяще соперничающий с главными мэтрами жанра.…Скитание среди чудес продолжается, но на пути к мифической Москве таится древний Лабиринт, о котором говорят, что он хищный и живой и что нет из него выхода. И где-то есть Священная Книга, в ней вроде бы указан ключ, но тайный код пророческого текста стережет зловещее братство монахов, на счету которого уже не одно преступление…Лодка плывет по широкой темной воде Пироговских морей, и пугающая разгадка совсем рядом.
У Игната Воронова было два прозвища. Первое — детское, школьное, Ворон. Но он попал на кровавую чеченскую войну — и Ворон стал смертоносным Стилетом, потому что свист рассекающего воздух ножа был последним, что слышали в жизни его враги.Он вернулся с войны — и попал на войну другую.В этой войне враг продумал все, кроме одного — забыл, что ему противостоит Мастер.Мастер игры со смертью сделал свой первый ход — и колесики гениального преступного механизма закрутились в обратную сторону.Когда враг понял, с кем он схлестнулся, было уже поздно…
Это было время, когда уходили навсегда старый мир, старые боги и старые песни. Время яростных битв, далеких путешествий и великих деяний. Время, когда из бескрайних степей, дремучих лесов и бездонных болот поднималось новое государство, с которым совсем скоро вынуждены были считаться и безудержные орды кочевых племен, и суровые норманны, и даже величайший из великих — император Византийский.Простой славянский паренек Авось, живший в ту пору, даже не предполагал, сколь прихотливо распорядятся его жизнью Судьба и Случай и сколь прочно свяжут её с жизнью великого воина и правителя.
У Келлена есть немного магии, парочка карточных финтов и выдающаяся способность влипать в сомнительные истории. В Семи Песках не найти семнадцатилетнего парня, чья голова стоила бы дороже, чем его собственная. К счастью, есть друзья, готовые в любой момент спасти его от верной смерти, – аргоси Фериус Перфекс и белкокот, самый надёжный товарищ и деловой партнёр. Рейчис уж точно его не предаст! Разве что… за горячую ванну или тарелку сдобного печенья… Оказавшись в Гитабрии, городе великих научных открытий, Фериус, Келлен и Рейчис узнают, что на днях открывается Большая Выставка, на которой представят диковинное изобретение – механическую птицу.
Вопреки традиционному мнению, смерть – не конец всего и не переход к загробной жизни. Умершие просто просыпаются в одном из миллионов миров, где им суждено жить и умереть снова, чтобы проснуться где-то еще. Все рождаются только единожды, но умирают множество раз, пока не достигнут Неоглашенграда, где смогут найти Врата Истинной Смерти. Бывший житель Нью-Йорка Купер оказывается в Неоглашенграде, городе кровожадных аристократов, замаскированных богов и богинь, бессмертных проституток и королев. Но сейчас это место переживает не лучшие времена: Врата Истинной Смерти рушатся, улицы наводняют Умирающие, и безумие, которое они разносят, способно поглотить всю метавселенную.
«Метка черной розы» – фантастический роман Екатерины Радион, жанр любовное фэнтези. Порой одна ошибка переворачивает жизнь. А сходство с благородной особой и вовсе сулит лишь неприятности. Получив вместо госпожи приглашение на отбор и магическую метку, Амала вынуждена отправиться к тому, чье имя боятся произносить. Выйти замуж? Стать лучшей на отборе? Ох, тут бы выжить!
«Неизвестным для меня способом» – это, конечно, цитата из Хармса; полностью фраза звучит так: «Значит, жизнь победила смерть неизвестным для меня способом». Не знаю, все ли помнят, что произносит эти слова человек с тонкой шеей, который «забрался в сундук, закрыл за собой крышку и начал задыхаться». А потом обнаружил себя лежащим на полу. Сундука нигде не было. Сундук исчез! Все рассказы в книге примерно про это. Ну или для этого. Чтобы все эти ваши сундуки исчезали, один за другим.Рассказ «Сорок третий» был опубликован в сборнике «Nада», рассказ «Голова и лира плыли по Гебру» – в сборнике «Карты на стол», обойтись без них было совершенно невозможно, очень уж качественно от этих рассказов рассеиваются сундуки.Остальные тексты публикуются впервые.
Когда тебе исполнится пятнадцать, ты уколешь палец о веретено и упадешь замертво. Когда ты отворишь двери пряничного домика, ты поймешь, что в этом доме хотят тебя съесть. Когда у тебя родится долгожданный младенец, его поразит проклятие. Достигнув успеха, ты однажды взглянешь в зеркало и увидишь там страшную ведьму. А потом всё каким-то образом повернется к лучшему. Ведь это сказка. Всего лишь.Эта книга – участник литературной премии в области электронных и аудиокниг «Электронная буква – 2019». Если вам понравилось произведение, вы можете проголосовать за него на сайте LiveLib.ru http://bit.ly/325kr2W до 15 ноября 2019 года.
Маленький городок — место, где происходит что-то сверхъестественное во многих историях. И эта не стала исключением. У этих событий было, естественно, что-то общее, точнее кто-то. Белый волк. Те, кто его видели, утверждали, что зверь нападал на людей, но не пытался их даже ранить, а при появлении угрозы для своих жертв самоотверженно защищал их, так же зверь мог говорить и превращаться в человека, но никому не показывал при этом своего лица. О белом волке знали только это, даже не понимали, друг он или враг.