Камушек на ладони - [42]

Он больше не боялся меня обидеть, открыто выражать свое недовольство. Это что, неизбежный итог совместной жизни?

Мне было горько.

Я его ненавижу. Ненавидела. Точка.

* * *

Из черновиков:

«…мамочка со своими жалобами и слезами мне надоела. Решил ее больше не материализовать. И так дел полно».

* * *

В Майори они приехали с опозданием. Карен была в жутком настроении, Юритис же выглядел хорошо. Спокойный, довольный. Я радовалась, что он научился не принимать близко к сердцу выходки Карен.

В течение часа все успели слегка захмелеть, холодная водка в тени деревьев была великолепной, нежный ветерок с моря охлаждал разгоряченные лица, женский смех становился все раскрепощенней, в лучах заходящего солнца загорелые плечи и руки красновато отсвечивали, разговор зашел о политике, экономике, иномарках и обмене валюты. Юритис в разговоре не участвовал, лицо его невпопад озарялось внезапной улыбкой, те, кто был потрезвее, недоумевали, временами он пристально смотрел в сторону дюн, хотя видеть там было нечего, иногда беззастенчиво разглядывал евреев.

Зря сейчас придают этому такое значение.

Просто-напросто пустая болтовня одноклассников вряд ли могла заинтересовать Юритиса.

* * *

Карен:

Я теперь часто думаю о том вечере. Но совесть моя чиста.

Конечно, я не уделяла ему слишком много внимания, но — это было только нормально, после нашей ссоры, после всего, что мне в последнее время приходилось слышать.

Я не нахожу НИКАКОЙ причины для такого поступка.

Так что я остаюсь при своем — это был его очередной каприз, который закончился плачевнее, чем он сам того хотел.

НЕ СТАНЕТ ЖЕ НАКЛАДЫВАТЬ НА СЕБЯ РУКИ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ТАК БОИТСЯ СМЕРТИ!

* * *

Вечером, когда сгустилась тьма, собравшиеся, можно сказать, совсем расслабились. Устав от умных рассуждений, кое-кто пытался танцевать, кто-то, ломая кусты черной смородины, бродил по саду, кружок единомышленников собрался в кухне, где хозяйка готовила кофе. Тут вдруг неожиданно выяснилось, что с евреями никто не знаком и никто их не приглашал. Они зашли вместе с докторской четой, просто подошли к ним на улице и спросили: — Вы тоже на встречу? — Да, — ответил доктор и решил, что мужчины — знакомые хозяйки дома, и пригласила их она. Хозяйка, в свою очередь, решила, что это друзья доктора, возможно, приехали откуда-то, и дома гостей оставить одних было неудобно. В первую минуту это открытие многих смутило, даже чуточку напугало, но очень скоро разгоряченные умы превратили все это в потрясающую шутку и веселой компанией отправились выяснять личности незнакомцев. К сожалению, они уже ушли — передали привет хозяйке и поспешили на последнюю электричку.

Некоторые утверждали, что Юритис весь вечер просидел за столом неподвижно, в полном одиночестве.

Кое-кто припомнил, что вдруг на него напал приступ смеха, он даже принялся рассказывать старые анекдоты.

Кое-кому показалось, что они видели Юритиса в темноте сада, где он танцевал с какой-то совершенно незнакомой женщиной, и эта женщина плакала на его плече.

Все это противоречиво и бездоказательно.

Во всяком случае, нельзя полностью доверять Карен, которая утверждает, что Юритис бесстыдно волочился за женой доктора, так как жена доктора и ее супруг с возмущением отвергли это обвинение.

* * *

Из черновиков:

«Я многое могу. Я почти всесилен! Скоро исчезнет и это „почти“… Да, да!.. Что, не ожидала такого от бывшего толстяка, заурядного Юритиса?..»

* * *

Уже под утро Карен и Юритис вошли в садовый домик. Одна из бывших одноклассниц проходила мимо и слышала резкую перепалку, смысл которой понять не могла, а потом как будто раздался звук пощечины.

Очевидно, Карен, доведенная до крайности своим вечным недовольством и подозрительностью, беспричинной ревностью, умудрилась все же устроить очередную сцену и вывалить на Юритиса всю накопившуюся в ней злость.

Несчастный человек.

Я вижу, как он стоит перед маленькой, разбушевавшейся фурией, с удивлением ощупывая пылающую щеку, и немая боль застыла в глазах этого большого ребенка.

* * *

Карен:

В ту ночь он впервые ударил меня. Так далеко он еще никогда не заходил.

Причина? Обычная ревность. Ему показалось, что я слишком долго разговаривала с плешивым профессором.

Он буквально втащил меня в будку и потребовал немедленных объяснений. Во время разговора он так крепко держал меня за запястье, что еще с неделю на руке держался синяк.

Может быть, на его обвинения я ответила чрезмерно резко… И тут он отвесил мне пощечину. Солидную.

Свинья.

А может быть, он все-таки меня любил? Нет, слава Богу, что все кончилось, сама бы я от него никогда не ушла.

* * *

Совершенно ясно, что Карен опять врет. Юрис не мог ударить женщину, и с профессором она к тому моменту и словом не перемолвилась, это подтверждают все. Придумывает, чтобы выглядеть романтичней. Чтобы ей поверили, что для покойного она что-то значила.

Правда, какой-то синяк Карен действительно потом всем показывала, но она могла и удариться, когда в подпитии шастала по саду.

* * *

Из черновиков:

«…если я в состоянии материализовать сон — увиденный мною образ, частично и атмосферу сна превратить в реально существующие, не смогу ли совершить и обратный процесс — свое реальное „я“ превратить в сон?..»