Камни его родины - [41]

Хуже всего то, что теперь нужно принять решение: как быть? И решать надо быстро. Потому что Остина прямо не узнать. Даже сейчас он гладит ее по голове прямо на глазах у Трой, которая разговаривает с ним и с Раффом. Вот руки его спускаются все ниже, ласкают шею и плечи, и хотя тут еще нет ничего особенного, совершенно ясно, что он не остановится на этом.

– И зачем только носят такие костюмы? – шепнул Эбби.

– Остин! – Она отодвинулась. – Будет тебе изводить меня.

Она замолчала, прислушиваясь. Трой говорила Раффу Блуму:

– Пора бы вам все же поразмыслить над этим. Вы ведь не рассчитываете выскочить из Йеля и сразу же открыть собственную контору. Мне кажется... – Она вдруг оглянулась в сторону коттеджа. – Куда это запропастился Винсент, хотела бы я знать? – И снова, обращаясь к Раффу: – Мне кажется, вам всем следовало бы обдумать планы на будущее...

– Ну и сестричка у меня! Смотрит в корень, – вставил Эбби.

– Нет, серьезно! – Трой оВернулась к Эбби. – Что ты намерен предпринять, Эб? Ты ведь не собираешься вернуться в Бостон?

Нина стала наблюдать за Эбби. Потому что она тоже, хотя и по другим причинам, старалась убедить Эбби оставить Бостон и уехать в Тоунтон, штат Коннектикут, где обосновалось немало молодых многообещающих архитекторов и где находилась контора его дяди, Вернона Остина.

– Пожалуй. – Эбби цедил слова с убийственной медлительностью и осторожностью. – Я предпочел бы не возвращаться домой. – Долгая пауза. – К тому же Верн приглашает меня...

– Ах, это было бы замечательно! – сказала Трой. – И так близко от Нью-Йорка! – Она очень серьезно посмотрела на Раффа. – А вы и вправду еще не решили, куда поедете?

– Нет, – сказал Рафф.

– Знаешь, – заметил Эбби, – после такой речи на балу я на твоем месте не стал бы рассчитывать на приглашение Мэтью Пирса.

– А я и не рассчитываю, – угрюмо буркнул Рафф. – Перестал рассчитывать с того самого дня, как Пирс увидел мой проект стеклянного борделя.

– Стеклянный бордель? Забавная идея! – воскликнула Трой и, громко звякая браслетами, закурила новую сигарету.

Рафф рассказал этот эпизод. Когда он кончил, Трой встала на колени, окутала его своими широкими рукавами-крылышками и звучно чмокнула в нос.

– Пожалуйста, не сердитесь на меня, Рафф. Я была ужасно нелюбезна с вами, когда мы танцевали, правда? Но за вашу речь и эту восхитительную чепуху насчет стеклянного борделя я готова простить вам все на свете. – Она вскочила и бросилась к коттеджу. – Вот он! Вот он, мой герой, мой славный африканский путешественник, мой знаменитый лауреат! – Раскинув руки, помахивая широкими рукавами, совсем как бабочка, она подлетела к Винсу и накрыла его своими крыльями. Потом, со словами: "Порхай, мотылек, с цветка на цветок", весело побежала обратно, поцеловала брата и еще раз обняла Раффа этими прозрачными крылышками.

Наблюдая за Трой, Нина вдруг поймала себя на том, что завидует ей, как стала бы завидовать любой девушке, в которой общество мужчин вызывает такие вот проявления здоровой жизнерадостности...

– Послушай, – сказал Винс Коул, подходя к ним, – послушай, Рафф, эта твоя красотка забралась в камбуз и трудится там в поте лица...

– Какая красотка? – Рафф лениво поднялся. – Ах, да, Бланш... – Он стоял, счищая песок с ладоней.

– Кстати, – вмешалась Трой, – куда девалась ее непосредственность?

– Она там же, где была вчера вечером. В моем воображении. – И Рафф начал подниматься по песчаному откосу к коттеджу.

Нина покосилась на Эбби, подозревая, вернее – опасаясь, что ее виды на брак с ним становятся все более проблематичными. Один бог знает, сколько еще времени ей предстоит увиваться за ним. Но что поделаешь – игра стоит свеч.

Только вот беда: Эбби совсем отбился от рук. Он сильно изменился после переезда в Вудмонт: совместная жизнь с Раффом и Винсом окончательно сбила его с толку.

Нина сунула сигарету в песок.

К тому времени, когда все собрались на кухне, чтобы воздать должное стряпне Бланш (яичница и кофе), Нина еще не пришла ни к какому решению. Только здесь, сидя вместе со всеми за кухонным столом и уже не опасаясь рук Эбби, она попыталась обдумать план действий.

Конечно, это рискованно, страшно рискованно. И все же на это нужно пойти. Даже если придется поставить на карту благополучие матери, которая вложила (а лучше уж скажем прямо – инвестировала) все, до последнего пенни, в это предприятие – карьеру Нины в Нью-Хейвене.

Видимо, переспать с Эбби – единственный * выход, и другого нет. Значит, придется на это пойти. И сегодня же. И нечего обращать внимание на остальных. Тем более что Трой – если она пронюхает об этом, – вероятно, будет в восторге.

Нина отхлебнула огненно-горячий кофе, съела яичницу, и живительное тепло разлилось по всему телу, пугая ее и в то же время успокаивая.

– Вам не нравится моя яичница? – спросила Бланш Раффа Блума.

– Яичница отличная, Бланш, – ответил Рафф, – но она чувствует себя одинокой. Ей нужна компания. При-готовлю-ка я салат. – Он отодвинул стул, встал и пошел к холодильнику.

– Но яичница остынет, – возмутилась Бланш.

– А что хорошего в горячей еде? – возразил Рафф. – И кто это придумал, что мы непременно должны обжигать язык? Просто мы еще не открыли всех прелестей холодной пищи. Черт его знает, что за чушь я несу!