Камни его родины - [25]

В следующие три дня он избегал ее. (Это было грубо и невежливо.) Пришлось забыть, что эта самая Трой Остин тоже как-никак человек. Пришлось забыть и о постоянных напоминаниях отца: "Старайся найти для каждого доброе слово. Ты не представляешь себе, как люди изголодались по доброму слову! "

Для Раффа экскурсия в вудмонтский коттедж была концом. Для Винса Коула – только началом. Он стал встречаться с Трой ежедневно, проводил с ней вечера. Он совсем забросил дипломный проект, а заодно и постройку дома в Ист-Хейвене. В сущности, он забросил себя самого.

Ибо он уже не был прежним Винсом. Ему было стыдно вспоминать, как недостойно он поначалу отнесся к Трой. Он никогда не был склонен к сантиментам, но тут, уже на четвертый день, принялся бичевать себя за неприглядное, мелочно-расчетливое поведение.

Но эта перемена в Винсе произошла не сама по себе: ее совершила Трой. Только постепенно, проводя в ее обществе много времени, близко наблюдая ее, он начал понимать, как глупо и меркантильно вел себя. Может быть, тут сыграло то, что Трой принимала все за чистую монету, Р разу не усомнилась в его искренности и совершенно не представляла себе его подлинных побуждений. Как бы там ни было, в одно прекрасное утро он проснулся мучительными угрызениями совести, с мучительным знанием, что пора начать думать только о ней и перестать думать о себе.

Когда после поездки в Вудмонт он в два часа ночи подвез ее к отелю, он еще был прежним Винсом. Зо всех отношениях. Что он сказал Трой, когда, вспоминая инцидент с Ниной Уистер, она спросила, какого он мнения об этой девушке? Разве не был его ответ вполне в духе прежнего Винса? Он (прежний Винс) ответил, что не раз ездил с Ниной за город и там... словом, он всякий раз оставался вполне доволен. Он не сказал Трой, что Нина не позволила ему решительно ничего, что она доставила ему больше хлопот и оказала более упорное сопротивление, чем какая-либо другая девушка с самого его поступления в Йель. Нет, он оболгал Нину, чтобы представить себя в более выгодном свете.

И потом, уже в вестибюле отеля, подойдя с Трой к лифту, он – опять-таки прежний Винс – пригласил ее к себе домой на обед, пользуясь как приманкой этим несчастным олухом, своим братом-полисменом.

– С удовольствием, – сказала Трой, открывая сумочку и доставая ключ от номера.

– Кроме того, утром мы вместе завтракаем, – напомнил Винс.

– Конечно.

– Я взял напрокат машину на весь день, – добавил он.

Трой пристально посмотрела на него.

– Чудесно, – сказала она и сунула ему в руку ключ.

В тот момент, когда металл коснулся ладони Винса, его, как и в день первой встречи с Трой, захлестнула горячая волна; перед его глазами сразу же возникла комната Трой, затененные абажурами лампы, широкая кровать со свежим, прохладным бельем...

– Винсент, не окажете ли вы мне услугу?

Судорога сжала ему горло, и он только кивнул.

– Моя сумка набита всяким хламом, а тут еще лишний ключ. Не сдадите ли вы его портье, когда пойдете обратно? – Приветливо улыбнувшись, она вошла в распахнутую Дверь лифта. – Встретимся в десять. Дивный был вечер.

Он машинально кивнул ей, глядя, как закрывается дверь Лифта.

Дул свежий ветер, и, стоя в ожидании автобуса на углу Чейпл-стрит и Колледж-стрит, Винс вдруг почувствовал медленно нарастающий гнев. Он круто повернулся и помчался обратно к отелю. Он мог рассчитаться сполна за любое оскорбление, мог и спустить обиду, но сознание, что его водят за нос, было для него нестерпимо. А она именно водила его за нос! Бессовестно и вкрадчиво заговаривая ему зубы, она довела его, как разохотившегося кобелька, до двери лифта, а потом отшвырнула, послала с поручением как мальчишку.

Он прошел через весь вестибюль к столу портье, снял трубку и вызвал ее номер. Как только он услышал ее голос, его ярость начала утихать.

– Говорит Винс, – сказал он. – Как хотите, Трой, но это бессовестная выходка.

– Что за муха вас укусила, Винсент? Какая выходка?

– Вы так сунули мне этот ключ, как будто... – Он запнулся. Все это звучало неубедительно, даже глупо.

Она тихонько засмеялась:

– Ох, Винсент... Простите меня, пожалуйста... Это было очень легкомысленно с моей стороны, да?.. Простите меня...

Очень нужно было поднимать шум и ставить себя в дурацкое положение! Следовало просто помолчать. Не обращать внимания.

– Ну, если так, – сказал он по возможности небрежным тоном, – придется вас простить.

– Вот и хорошо. – Снова этот тихий, легкий смешок. – Я тоже не сержусь на вас за то, что вы полезли в бутылку из-за такого пустяка. Обещаю никогда больше не давать вам ключа, Винсент, если только не захочу, чтобы вы им воспользовались.

Тогда он был еще прежним Винсом. Но, возвращаясь домой, он решил: больше никаких попыток припереть ее к стене.

Прошло три дня; Винс увлекся до полного самозабвения. Это не только радовало, но и удивляло его. Взяв напрокат машину, он повез Трой обедать в "Дженерал Оутс" – загородный ресторан милях в двадцати севернее Нью-Хейвена; на обратном пути он свернул с магистрали налево и помчался к Лайтхауз-Пойнт. Стояла сырая безлунная ночь.

– Обычно на пляже полно народу, – заметил он, – но в эти месяцы здесь ни души.