Камни его родины - [184]
– Думаю, – сказал он наконец, – что тебе не нужно уезжать из Тоунтона. В ближайшее время, во всяком случае.
– Почему?
– Не стоит сейчас ворошить все это. Я просто считаю, что лучше повременить. Даже если тебе хочется ехать. Я не слишком доверяю Винсу. – Он с трудом выдавил из себя эти слова. – Боюсь положиться на него. Закулисные переговоры с Чарни... Если бы даже я ничего не знал о Пэт Милвин – все равно теперешнее поведение Винса совершенно подорвало мою веру в него. – Эбби сказал уже так много, что у него хватило мужества добавить: – И если я считаю невозможным для себя работать с ним, то как же ты можешь рискнуть... – Этого было достаточно.
Трой кивнула: она приняла его слова здраво, серьезно, Эбби почувствовал огромное облегчение от того, что разговор уже позади, что его сомнения разрешились и он поступил как должно.
Она неспешно перешла от чертежной доски к угловому окну и повернулась спиной к брату.
– Трой! – Она низко склонила голову, и плечи ее затряслись. Эбби бросился к ней и обнял, стоя позади, чтобы не видеть, как из ее глаз катятся слезы.
Дорогой Рафф! (Эбби старался держаться самого беспечного тона.)
Как-то странно мне строчить тебе письмо, когда совсем недавно я мог дотянуться до тебя рейсшиной. Хотел позвонить тебе сегодня утром, но рассказать нужно об очень многом, а мой счет за телефон и без того грозит разорением.
Новости у нас потрясающие. Оставляю их на закуску.
Прежде всего о свадьбе: прошу тебя, постарайся не опоздать и приехать в субботу не позднее одиннадцати. Не заблудись где-нибудь по дороге. И поглядывай почаще на часы. Да, твой синий костюм вполне подойдет; впрочем, если хочешь быть франтом, дай его отгладить. Зайди за мной прямо в контору и приготовься к тому, что тебе в петлицу воткнут бутоньерку, – мы желаем видеть тебя во всей красе.
Феби, разумеется, живет сейчас у Роджера и Лойс, и в ближайшие сорок восемь часов нам не положено видеться. Вот бессмыслица!
Вчера, как раз перед тем как я получил твое письмо, Берт Викфорд принес мне в контору задаток за дом. Это весьма кстати. Дом продан каким-то очень милым (по словам Берта) ньюйоркцам. Очевидно, я тут кое-что потеряю (эти архитекторы вечно введут в убыток!), но лучше уж так, чем уплатить огромный налог на прибыль. Единственное имущество, которое не включено в купчую, – это блумовская секвойя. Когда мы с Феби построим себе жилье, пересадим ее.
Каждый божий день нахожу дома или здесь, в конторе, какую-нибудь забытую тобой вещь. Собираюсь устроить из всего этого солидный тюк, и после свадьбы ты сможешь Увезти его, если не напьешься.
А теперь перейду к новостям. Только ты предварительно сядь. Ты, можно сказать, открыл кампанию. Вслед за тобой из фирмы вышел и Винс.
Наши с ним пути разошлись вскоре после того, как ты дал тягу. Вчера он уехал в Западную Виргинию. В воскресенье расскажу тебе подробности. Было очень не приятно и трудно. Но теперь все позади, и я утешаюсь мыслью, что так оно лучше для всех. По-настоящему тяжело только одно: что это непосредственно касается Трой.
Не представляю, какие еще стихийные бедствия могут постигнуть нас до воскресенья – разве что ураган К счастью, насколько мне известно, в мае здесь ураганов не бывает.
Надеюсь, твои дела в Смитсбери идут все хуже и в конце концов ты вернешься к нам и позволишь мне снова написать на двери твое имя.
Атлантический банк дал окончательное согласие, да и зал доусонской школы тоже, по-видимому, останется за мной. (Это я стараюсь подкупить тебя, чтобы ты вернулся!)
Лем Херши и Бинк Нетлтон шлют лучшие пожелания лучшему из шаферов.
Прошу не забыть: одиннадцать часов утра в субботу. Завяжи узелок, если ты не способен запомнить.
Всегда и прочее.
Эб.
Р. S. Я не решился бы сказать это тебе, но написать могу: мы с Феби часто ломаем себе голову, чем вызван твой уход (который я никогда не прощу тебе) – только ли индивидуалистическими наклонностями Блума? У нас на это своя точка зрения и к тому же совершенно неопровержимая. Пожалуйста, не злись. Может быть, мы заблуждаемся. Так или иначе, не беспокойся: мы об этом ни словом не обмолвимся. Но теперь ты сам понимаешь, что я готов на все, лишь бы вернуть тебя в Тоунтон.
От себя не убежишь, это известно каждому. И тем не менее, решительно все – в том числе и ты сам – пытаются убежать. Хотя бы на время. Только память – цепкая штука. Тебе хочется забыть, как все это было: как стал компаньоном в деле, и шафером, и крестным отцом. Как полюбил ее и как терзался... Но воспоминания об этом то поодиночке, то все вместе вцепляются в тебя и не отпускают. Вот ведь в ноябре ветры и дожди безжалостно хлещут умирающую листву, но, как ни бушует ветер, как ни льет дождь, несколько листков ухитряются прилепиться к ветке и выдержать натиск, наперекор всем законам и правилам.
Так размышлял Рафф, возвращаясь в Смитсбери после свадьбы Эбби. Он вел свой "виллис" в майских сумерках, и теперь даже тючок с забытыми пожитками, который Эбби аккуратно упаковал для него и сунул на заднее сиденье, казался ему кусочком прошлого, осязаемым напоминанием о трудных временах, когда он жил в Тоунтоне. О ней.