Камкурт. Хроники Тай-Шин - [37]

Они вышли к реке, пробежав еще несколько километров. Раздевшись, они вошли в ледяную воду, смывая с лица краску. Через полчаса лесные духи перестали существовать, превратившись в обычных туристов, идущих по одному из отдаленных маршрутов. Единственным отличием их от привычного образа туриста, было отсутствие рюкзаков. Куртки были вывернуты на другую сторону, краска с лиц смыта, ножи спрятаны за пояс. Через несколько часов они должны были выйти в район одного из поселков.

— Максим, а почему медведь нас не преследовал? — Владислав постепенно отходил от пережитого ужаса, чувствуя, что ему необходимо много говорить.

— В этом не было необходимости, — человек, которого еще недавно именовали Кочойда, теперь выглядел как натуралист-следопыт — внимательный взгляд цепких глаз и аккуратная туристическая одежда. — Он лишь предупредил нас. Мы его поняли и ушли.

— А олень тоже понял нас и ушел?

Максим улыбнулся.

— Олень ушел, но ничего не понял.

Они оба засмеялись, снимая напряжение последнего часа.

— А если бы медведь погнался за нами? — Мальцев машинально запустил руку под одежду и сжал в ладони амулет, висевший на кожаном шнурке: коготь и клык убитого им зверя.

— Это был не медведь, — Максим сделал значительное лицо.

— А кто?

— Страж.

Мальцев нервно поежился и осторожно спросил:

— Страж чего?

— Того, что мы искали — волшебного источника.

— А почему он не захотел пускать нас?

— Не знаю, — Максим пожал плечами, — возможно, у него были на это причины.

— А если бы он все-таки погнался за нами? Что бы мы делали?

Максим внимательно посмотрел на попутчика.

— Ты спрашиваешь, смогли бы мы с ним справиться или смогли бы убежать?

Мальцев кивнул. Он не рассказывал новому товарищу свою историю, но чувствовал, что произошедшее имеет к ней непосредственное отношение.

— Да.

Максим остановился.

— А тебе что больше хотелось сделать?

Мальцев тоже остановился. Он знал, что Макс не любил излишней болтовни, но сейчас ничего не мог с собой поделать, пережитый страх искал выход, и самым простым было выговориться, исторгая из себя остатки эмоционального потрясения.

— Я испытывал два взаимоисключающих ощущения. Мне было страшно. Очень страшно. Я хотел убежать, и я знаю — я бы смог это сделать. В такие моменты человек либо падает, либо бежит как ветер. Но я также чувствовал агрессию. Я хотел убить его. Или хотя бы ранить. Короче, испугать. Я хотел бы, чтобы он перестал чувствовать себя безраздельно сильным. Я хотел бы, чтобы он убрался с нашей дороги.

Максим кивнул, словно соглашаясь с каким-то своим внутренним впечатлением.

— Я чувствую в тебе боль. Давнюю боль. Ты обижен на тайгу, на горы, на зверей. Тебе проще лишить другое существо силы, нежели самому стать сильным, и решить проблему без крови. Бессилие всегда пытается разрушить мир вокруг себя. Сила постоянно создает этот мир, делая его более совершенным. Ты должен отдавать себе отчет, что твои чувства могут оказаться гибельными для тебя. Ты начал изучать древнее искусство. Но ты не можешь не понимать, что основа этого искусства зародилась именно здесь: в тайге, в горах, среди зверей. Ты встал на Путь Воина, поэтому ты не сможешь идти по нему, цепляясь за старые убеждения и обиды. Одно из направлений Тай-Шин, Искусство Черного Волка, касается как раз работы со своими страхами, агрессией, своей темной половиной. Черный Волк является неотъемлемой частью каждого воина. Глупо пытаться не замечать его или пробовать избавиться от него. Поэтому у воина остается лишь два варианта — либо он начинает управлять Черным Волком, либо Черный Волк начинает управлять им.

Мальцев медленно потянулся к чехлу, закрепленному на поясе, и достал оттуда нож. На лезвии заискрились яркие отсветы летнего солнца. Клинок, словно пил этот дневной свет и свежий воздух, истосковавшись по ним в тесном пространстве кожаных ножен. Мальцев поднял его вверх, на уровень глаз, и, прищурившись, зачарованно посмотрел на эту причудливую игру солнечных зайчиков. Максим вопросительно кивнул ему:

— О чем ты думаешь?

Мальцев с печальной улыбкой посмотрел на собеседника.

— Ты же знаешь, зачем спрашиваешь?

Максим пожал плечами.

— Тебе же надо высказаться.

Мальцев взмахнул рукой, и нож описал перед ним замысловатую траекторию, похожую на перевернутую на бок восьмерку или знак бесконечности.

— Я думаю, что этот страж не пустил нас к источнику из-за меня. Он почувствовал мою скрытую боль и подавленную ненависть. Я жалею, что несколько лет назад я не умел им пользоваться, — он медленно водил клинком в воздухе, — Сейчас я начал чувствовать нож. Но это знание уже не сможет ничего исправить.

— Но оно может избавить тебя от боли и страха. Оно может избавить тебя от новой боли и новой ненависти.

Мальцев усмехнулся и, как будто шутя, направил острие ножа в грудь своему собеседнику.

— Да, я понимаю. Ты наблюдаешь за мной. Ты опасаешься, что мой Черный Волк станет опасным для тебя? Для всех вас? Ты поэтому не хочешь свести меня со своим учителями?

Максим тоже улыбнулся и в одно мгновение его собственный клинок оказался у него руке. Мальцев вздрогнул и замер в нерешительности. Он знал, на что способен был его собеседник, когда в руках у него был нож. Магия и молниеносная техника короткоклинкового оружия, сплетенные в грозное боевое искусство древних шаманов. «Тай-Шин». Они стояли так несколько бесконечно долгих минут, глядя друг другу в глаза. Мальцеву вдруг показалось, что сейчас Кочойда зашепчет свои гипнотические заклятья, и он не сможет выдержать этого пронзительного взгляда. Но Максим неуловимым движением развернул острие к себе, спрятав его за руку. Его глаза стали мягче, уже не давя так сильно на психику, парализуя волю.