Камикадзе - [3]
Хуже - с посещением публичных домов в портах. Не положено, и все тут! И в смысле самодеятельности трудно что-нибудь придумать: слоняемся по улицам толпой тридцать-сорок человек во главе с замполитом Воронцом - летчики, вертолетчики, скитальцы морей... Красный фонарь над крылечком в зеленом переулке. У крылечка пальмы. Косоглазая девушка с белым цветком в черных волосах подает знаки из окошка: заходите, товарищи, на всех хватит. И страна дружественная. Может, и правда, зайдем развеемся, говорим замполиту Воронцу, местная валюта у нас есть, посмотрим, как оно тут у них. Так просто говорим, для трепа. Но что ты! Крику, шуму: "Хотите, чтобы от загранпоходов отстранили? Нас тридцать человек, кто-нибудь да стукнет!" Пошутить нельзя. Лучше бы я пошел в торговый флот, а не в военный, в торговом на берег отпускают человек по пять. Но нельзя так нельзя. А может, говорим, ты, Воронец, сам сходишь, это самое... С целью развенчания их нравов. А мы тебя подождем под пальмами, покурим. Потом расскажешь на политзанятиях, ведь интересно. Заодно объяснишь нам, несознательным, ну почему, почему взрослому человеку, защитнику отечества, нельзя за границей сходить в бордель. Почему? Воронец объясняет: а потому, что мы не американцы, у нас моральный кодекс. А у них никаких нравственных запретов. У них личный состав в свободное от вахт и полетов время вместо полит-информации смотрит по телевизору порнуху, а при заходе в порты моряки напиваются, не вылезают из притонов, а потом везут в свои Штаты СПИД и сифилис. Зачем же нам это нужно? Да нет, не нужно, говорим, но...
Но хорошую порнушку и нам бы иногда покрутить по телевизору не помешало, я имею в виду офицерский состав. Матросы пусть смотрят про войну и про мирный колхозный труд. Им служить всего три года. Хотя и три года трудно. На американских авианосцах есть такие специальные резиновые куклы, как две капли похожие на какую-нибудь кинозвезду - Мэрилин Монро, к примеру, - и можно в свободное от полетов время, у себя в каюте, приняв предварительно граммов этак триста... Говорят, эффект почти идентичен, можно даже венерическую болезнь подхватить, если перед тем не протереть кинозвезду ацетоном или бензином. Один американский летчик, негр, после длительного общения даже влюбился в свою резиновую "барби", развелся с женой, приличной женщиной. У нас бы его в два счета выгнали из авиации, а американцы ничего, пусть служит. Однажды он посадил свою подружку в самолет, чтобы показать ей океан с высоты птичьего полета, и в результате его "фантом" стал падать, но летчик не пожелал катапультироваться один и упал в океан вместе со своей возлюбленной. Она была яркая блондинка, а он негр из штата Кентукки или Мичиган, такие у них нравы.
У них на авианосцах разрешается даже однополая любовь. У нас не разрешается. У нас за это сажают в тюрьму, и правильно делают, гадость какая. Надо ли говорить, что ничего такого на нашем флоте нет и быть не может. У нас даже курить разрешается только в строго отведенных местах. Но курят где попало. Женщин наш летчик не видит по полгода, и даже обогнув половину земного шара и заходя в порты Африки, где дружелюбные туземки машут с берега руками и ногами, и валюта есть, - никаких развратных действий! Говорят: валюта вам не для того дается, чтобы вы подрывали престиж Родины, лучше купите себе что-нибудь импортное, у нас другие ценности. Понятно, другие. Но все импортное у меня уже есть: магнитофон-двухкассетник, трое джинсов, зажигалка... А вот женщину могу себе позволить только вернувшись из похода, как космонавт. Но космонавту за воздержание дают Героя Советского Союза, а офицера-моряка, когда придем домой, отпустят на сутки с корабля - в поселок городского типа... Три десятка блочных "небоскребов", не считая частного сектора и казарм, сколько там женщин, и те замужние. Высунешь язык, пока найдешь и договоришься.
А был бы в поселке хоть небольшой бордель с хорошей пропускной способностью, сходил бы, за умеренную плату, и порядок. Голова освобождается для знаний. И меньше было бы разврата. Кто-нибудь это понимает?
Поднял как-то на политзанятиях вопрос: я кто, мужчина или двигатель внутреннего сгорания? В стране ветры перемен. Реформы и в армии назрели. А в высоких штабах как сидели идиоты, так и сидят. Да, я принимал присягу - стойко переносить все тяготы и лишения военной службы... Я и переношу. Стойко. Но сколько можно? Мне тридцать лет. Я капитан, летчик, а бегаю в поисках элементарного! - как барбос. Так я офицер, пользуюсь относительной свободой, а как же матросы срочной службы? Три года как в тюрьме. Мы же плодим гомосексуалистов, активных и пассивных. Активные еще ничего... Но какой из пассивного защитник Родины? Напрягите фантазию. Откуда у него возьмется патриотический пыл! Хорошо хоть не беременеют, не надо предоставлять декретный отпуск.
Женатым легче. Семейных офицеров отпускают с авианосца, стоящего на рейде в пяти километрах от поселка, где живут семьи, два раза в месяц. Как на случку... А чаще нельзя, чтобы не подорвать боеготовность. Не дай бог! Семьдесят процентов экипажа всегда должны быть на корабле, и днем, и ночью. Особенно ночью, когда - под утро - и начинаются все войны. А с кем там в это время спит твоя жена, никого не интересует, кроме тебя. С кем спит? Да с твоим же товарищем по оружию, холостяком, которого на сутки отпустили, а куда ему идти?
Заводские историиРодился 14 марта 1940 г. в Рязанской области, в селе Победное... Он рос в семье военного, детство и юные годы провел на Украине в поселках и городах Днепропетровской области. Закончил Днепропетровский металлургический институт, работал мастером литейного цеха в Одессе, затем приехал в Ленинград, устроился на завод «Большевик». В 1968-1970-е гг. в чине лейтенанта служил в танковых частях. В армии начал писать прозу. Как это бывает в России - «с тоски» по отступающему вдаль идеалу. Его повесть из армейской жизни «Любовь к афоризмам» (1974), повесть об опасности и благотворности романтических порывов, вызвала в ту пору живую дискуссию.Первый рассказ Михаила Панина «Расстояние» опубликован в журнале «Звезда» в 1973 г., и с этого времени его высокопрофессиональный литературный труд связан с жизнью этого старейшего журнала России.
Макс фон дер Грюн — известный западногерманский писатель. В центре его романа — потерявший работу каменщик Лотар Штайнгрубер, его семья и друзья. Они борются против мошенников-предпринимателей, против обюрократившихся деятелей социал-демократической партии, разоблачают явных и тайных неонацистов. Герои испытывают острое чувство несовместимости истинно человеческих устремлений с нормами «общества потребления».
Проза Азада Авликулова привлекает прежде всего страстной приверженностью к проблематике сегодняшнего дня. Журналист районной газеты, часто выступавший с критическими материалами, назначается директором совхоза. О том, какую перестройку он ведет в хозяйстве, о борьбе с приписками и очковтирательством, о тех, кто стал помогать ему, видя в деятельности нового директора пути подъема экономики и культуры совхоза — роман «Год змеи».Не менее актуальны роман «Ночь перед закатом» и две повести, вошедшие в книгу.
Ростислав Борисович Евдокимов (1950—2011) литератор, историк, политический и общественный деятель, член ПЕН-клуба, политзаключённый (1982—1987). В книге представлены его проза, мемуары, в которых рассказывается о последних политических лагерях СССР, статьи на различные темы. Кроме того, в книге помещены работы Евдокимова по истории, которые написаны для широкого круга читателей, в т.ч. для юношества.
Молодого израильского историка Мемориальный комплекс Яд Вашем командирует в Польшу – сопровождать в качестве гида делегации чиновников, группы школьников, студентов, солдат в бывших лагерях смерти Аушвиц, Треблинка, Собибор, Майданек… Он тщательно готовил себя к этой работе. Знал, что главное для человека на его месте – не позволить ужасам прошлого вторгнуться в твою жизнь. Был уверен, что справится. Но переоценил свои силы… В этой книге Ишай Сарид бросает читателю вызов, предлагая задуматься над тем, чем мы обычно предпочитаем себя не тревожить.
Я и сам до конца не знаю, о чем эта книга. Но мне очень хочется верить, что она не про алкоголь. Тем более хочется верить, что она совсем не про общепит. Мне кажется, что эта книга про тех и для тех, кто всеми силами пытается найти свое место. Для тех, кому сейчас грустно или очень грустно было когда-то. Мне кажется, что эта книга про многих из нас.Содержит нецензурную брань.
