Камикадзе. Идущие на смерть - [48]
Нефедов стоял около штурманского стола и отмечал на заранее проложенной линии время. Провел рукой по карте. У Тани такая же гладкая кожа. Она лежала, закинув руки за голову, — одеяло, простыня, халат на полу, в комнате достаточно света, хорошо видны дурацкие часы над кулагинской койкой. Он рассказал про них, про Тосю, она поморщилась: «Уговори снять». Где-то далеко в конце коридора заиграла и испуганно смолкла — глухая ночь — музыка. Таня все время останавливала его:
— Думай что делаешь. И не спрашивай меня…
Катер вздрогнул и повалился набок Шторм набирал силу. Если ураган сформировался в тропиках, то он будет только усиливаться. Придется прятаться в каком-нибудь из корейских портов.
Зеленый вал залил окошко иллюминатора. Затрясло. Рассоха стоит там наверху у штурвала весь мокрый до пят. Надо подняться наружу и сказать: «Я постою, иди, переоденься, обсохни». Рассоху ждет жена. Ждет ли его Таня?
— С утра радио стало предупреждать нас о том, что ожидается выступление императора. Ровно в полдень, с опозданием на одну минуту, когда вся страна замерла, когда остановилось движение на улицах и только в небе раздавался рокот американских самолетов, в радиоприемниках послышался глуховатый тихий голос. Это был он! С чувством покорности слушали мы того, чей голос за все долгие годы не имели права слышать, слушали, потому что это был конец, потому что это была сама смерть.
Мы стояли, опустив головы, женщины плакали, рядом с ними жались испуганные дети. Император говорил на придворном диалекте, непривычном для нас, но мы понимали. Он говорил о бомбах, которые были сброшены. Он сказал, что их применение угрожает всему человечеству. Это было нам не очень понятно. Во время его речи мой брат был в Нагасаки, на самой окраине города, где сохранилось несколько зданий. Он тоже слушал императора, а над городом кружились американцы. Им нужно было знать, чем стал этот город спустя несколько дней после взрыва. «Я думаю, если бы они могли взять кровь у людей, то поднимали бы их за волосы в кабины самолетов. Им нужно было знать, что сделалось с нашей кровью», — написал мне брат.
Выслушав речь императора о капитуляции, адмирал Матоме Угаки приказал приготовить свой самолет. Начальник штаба спросил у летчиков: согласны ли они провожать адмирала и умереть вместе с ним?
Это было на аэродроме Оита. Одиннадцать машин, двадцать два летчика, поднялись в воздух и легли курсом на Окинаву. Через два часа, в 7 часов 24 минуты, радиостанция Оиты приняла голос Угаки: «Я проклинаю нашу неспособность защитить Родину и уничтожить врага. Высоко ценю усилия всех моих офицеров…» Потом раздался треск и удалось расслышать: «…самолет тонет».
Никто не видел их. Они не долетели до Окинавы. Они заблудились. Лететь два часа над океаном, имея перед собой только паршивый авиационный компас… Израсходовали бензин и по одному садились на воду. Самолет держится на плаву примерно четверть часа…
Адмирал Ониши прослушал речь императора у себя в штабе. Прежде чем покончить с собой, он отправил с офицером-порученцем два письма. В письме летчикам своей части адмирал написал: «Не забывайте, что вы — японцы. Вы — самое ценное, что есть у нации. С воодушевлением, обычным для отряда камикадзе, трудитесь на благо Японии и мира во всем мире».
Послание жене заканчивалось так:
Для образованного японца сочинение стихов было ритуалом. Таким же, как самоубийство. Самоубийством в дни капитуляции кончили тысячи человек
22 августа 1945 года десять юношей из группы, которая называла себя «Группа спасения империи и уничтожения иноземных захватчиков», захватили холм Атаго. Шел дождь. Толпа под черными зонтиками молча наблюдала за ними. Юноши связались одной веревкой, пропели национальный гимн и, достав пять гранат, сорвали с них предохранители.
На теле старшего нашли записку:
После того как была сброшена бомба и ветер унес на север дым от ее взрыва, у берегов Японии был сбит американский самолет. Лейтенанта Маркуса Мак Дилда подняло из воды японское сторожевое судно. Его не отвезли в лагерь для пленных летчиков под Фукуока, а тут же, в порту, повели на допрос.
— Что за бомба сброшена на город?
— Атомная, — лейтенант уже слышал выступление президента.
— Как она устроена?
Его начали бить. Били до тех пор, пока окровавленный летчик не прошептал, что знает устройство нового оружия.
— Длина бомбы двенадцать метров… — начал он.
— Дальше!
— Внутри у нее свинцовая перегородка…
— Дальше!
Каждое его слово записывалось.
Лейтенант о строении атома имел самое смутное представление.
Те, кто допрашивал его, готовы были верить чему угодно. Специальным самолетом Маркуса Мак Дилда доставили в Токио. Десятого августа он был введен в комнату, где за столиком сидел печальный пожилой человек в кимоно чайного цвета. Их оставили вдвоем.
— Рассказывайте.
Мак Дилд повторил свою ложь слово в слово.
— Я физик. Я учился в Соединенных Штатах пять лет, — сказал его собеседник и вызвал охрану. — Уведите!
Но Мак Дилда не успели казнить. Его отправили в лагерь на другой стороне Токийской бухты. Тринадцатого августа туда к причалу подошел десантный корабль под звездно-полосатым флагом. Спрыгнувший на берег полковник сбил пистолетом замок и ногой распахнул ворота. Около ограды стоял, ухватившись руками за колючую проволоку, человек в форме летчика и плакал. Это был Мак Дилд. Он спасся от смерти трижды: когда был вытащен из воды, когда ему не отрубили голову после первого допроса и в Токио, когда раскрылась его ложь. Но он не знал, что спасся и четвертый раз — его ведь не отправили в Фукуока. А там, выслушав речь императора, охрана лагеря погрузила пленных на грузовики и вывезла их за город. В роще летчикам завязали глаза, а руки прихватили ремнями к туловищу. Весь мир обошла фотография: на коленях стоит темноволосый курчавый пожилой летчик, на глазах у него прямоугольная повязка, коротконогий офицер в очках и белой рубашке занес меч… Фукуока — это частокол труб, черные и желтые дымы, но вырвавшись отсюда и отъехав по дороге, снова видишь горы, водопад, кусты, зеленую траву, вспененные мелкие речки и зеркальные, отражающие ясное небо озера…
История человечества делится на Дикость, Варварство и Цивилизацию. Дикость — это время, когда человека, убив, съедали. Варварство — когда, убив, оставляли лежать на дороге. И, наконец, Цивилизация, это время, в которое мы живем и, когда, умертвив человека, о нем, не без выгоды, пишут мемуары. Но работая над книгой, автор с удивлением увидел, что в истории дикость, варварство и цивилизация густо перемешаны, их не разделить, и еще, что в ней, в истории, нет главных и второстепенных событий.
В книгу входят лучшие произведения писателя, рассказывающие о жизни животных разных стран.
Ах, сколько всего интересного происходит в море! Вы еще не знакомы с его обитателями? Любопытные наваги, хитрый рак, находчивый краб, неугомонный морской карась, жадная камбала… Хотите понаблюдать за их необычайными приключениями? Тогда скорее открывайте книжку и прислушивайтесь к плеску морских волн! Вдруг они поведают вам еще что-то, о чем пока никто не знает?С рисунками Юрия Вячеславовича Смольникова.
В книгу вошли сказки народов Юго-Восточной Азии и Японии, а также английские, африканские и кубинские сказки, собранные автором во время его путешествий по различным странам.Значительный интерес представляет вошедший в сборник пересказ великого индийского эпоса Рамаяна — «Сказание о Раме, Сите и летающей обезьяне Ханумане».
Это история о Вовке, его маме и Фёдоре, об их путешествии, а также о весёлых и печальных событиях, которые произошли в пути.
Сборник рассказов и сказок С. Сахарнова состоит из нескольких разделов: «Кто в море живет», «Морские сказки», «Сказки о львах и парусниках», «Сказки из дорожного чемодана», «Самый лучший пароход», «Разноцветное море», «Лоцман Мишка» и повесть «Солнечный мальчик». Рисунки А. Аземши.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.
Июль 1943 года, Курская дуга. Переломный момент Великой Отечественной войны. Собрав огромные силы — до миллиона бойцов, около трех тысяч танков, самоходок и штурмовых орудий, — гитлеровцы пытаются прорвать фронт и вновь захватить стратегическую инициативу. На острие главного удара идут грозные Pz.VI Tiger элитной дивизии «Grossdeutschland» («Великая Германия»). Немецкие танковые асы уверены в своем превосходстве над «иванами». Они не сомневаются в «военном гении фюрера» и скорой победе Рейха. Их неуязвимые «Тигры» со 100-миллиметровой броней, мощнейшим орудием и непревзойденной цейсовской оптикой должны сокрушить любую оборону… Но здесь, на Курской дуге, нашла коса па камень! Здесь Красная Армия сломает хребет Вермахту.
Новый боевик от автора бестселлера «Русский диверсант абвера». Завершение сверхсекретной операции «Sprung des Tigers» («Прыжок тигра»), которая должна изменить ход Второй Мировой войны. Немецкий агент, прошедший выучку у легендарного Скорцени, против оперативников СМЕРШа и НКВД.Он заброшен в советский тыл со спецзаданием, которое обязан выполнить любой ценой. Его абвергруппе доверена ключевая роль в покушении на Сталина. По его следу идут лучшие «волкодавы» Абакумова и Берии. Его обложили, как волка, засадами и патрулями, его явки провалены, а «парши» (смершевское прозвище немецких агентов-парашютистов) ликвидированы военными чекистами.
Он — русский диверсант абвера, агентурная кличка Крот, личный номер 88-25026 (а на смершевском сленге таких агентов-парашютистов зовут «паршами»). Сын расстрелянного белого офицера, он люто ненавидит «безбожный сталинский режим» и готов сотрудничать не то что с гитлеровцами, а с самим Дьяволом, лишь бы освободить Россию от «красной чумы». Он прошел спецподготовку в лучшей разведшколе абвера под руководством самого штурмбаннфюрера СС Скорцени и пережил две «заброски» в глубокий советский тыл, вернувшись с ценными сведениями и заслужив боевые награды Рейха.
«Das Ziel treffen!» («Цель поражена!») — последнее, что слышали в эфире сбитые «сталинские соколы» и пилоты Союзников. А последнее, что они видели перед смертью, — стремительный «щучий» силуэт атакующего «мессера»…Гитлеровская пропаганда величала молодых асов Люфтваффе «Der junge Adlers» («орлятами»). Враги окрестили их «воздушными волками». А сами они прозвали свои истребители «Мессершмитт» Bf 109 «Der himmlisch Messer» — «клинком небесным». Они возомнили себя хозяевами неба. Герои блицкригов, они даже говорили на особом «блиц-языке», нарушая правила грамматики ради скорости произношения.