Камикадзе. Идущие на смерть - [44]
Они сидят на пороге рубки, пулеметчики, ничего не поняв, застыли в турелях, ошеломленный торпедист — у торпедного аппарата. Они сидят на пороге рубки и не видят, что со стороны моря на экране локатора появляется еще одна точка. Зеленая муха ползет по мерцающему экрану, неторопливо приближаясь к остальным кораблям десанта. Она идет наперерез самому большому, и вдруг в рубку доносится дробный стук выстрелов. Рассоха и Нефедов вскакивают. На фоне тлеющего берега снопами висят разноцветные трассы — корабли десанта стреляют во что-то крошечное, черное, прижавшееся к самой воде. И вдруг над этим крошечным взвиваются сигнальные ракеты, вспыхивают яркие красные и зеленые. Стрельба разом прекращается.
— Мать твою… своего чуть не расстреляли, — говорит Рассоха и хватает Нефедова за плечо. — Отстал, с экранов исчез, а потом появился. Вот так бы они и нас…
Нефедова мутит. Он перегибается через борт.
Десант входит в горящий порт и там тонко, едва слышно вспыхивает «ура!». Между горящими крышами домов начинают метаться частые вспышки выстрелов. Над мысом Колокольцева поднимается огненный гриб — японцы, уходя, взорвали склад боеприпасов.
Раннее утро. Команды отдыхают. Нефедов замер у трапа. На причале стоит часовой и лежат полуприкрытые рисовыми циновками два тела. Одно из них — Кулагин. Его убили в городе, когда он смотрел кабели. Тревога оказалась ложной — кабели были телефонные. Из-под циновки торчат расставленные вздутые ноги. Зеленые мухи ползают по ним. Около трупов сидит на корточках пленный японец.
— Кулагин… — говорит Нефедов, и ему хочется плакать. Труп лежит уже второй день. Подходит какой-то офицер и объясняет всем, что один убитый — моряк — с катеров, а второй — из десантников, лейтенант — вел через город пленного японца. Их заметил снайпер, пуля пробила лейтенанту голову, но пленный не убежал и уже сутки не отходит от мертвого.
На соседнем причале по-прежнему толпятся другие пленные. Японец с ужасом смотрит туда. Город дымится.
— Зачем он вел тебя? — спрашивает Нефедов.
Пленный не понимает, пугается и молчит.
Лиловое небо разворачивается над причалом, над стоящим около него кораблем. У воды на розовом песке лежат черные длинные пятна мазута.
С корабля по трапу спускается женщина в солдатской форме. Лицо ее плохо видно Нефедову. Она торопливо подходит к темной груде, лежащей на причале, и опускается на колени. Она шарит руками по циновке, потом начинает тихонько плакать. Пленный спит, сидя на корточках. При звуке рыданий он просыпается и отползает на несколько шагов в сторону.
— За что же это они тебя, за что? — бормочет женщина и бессмысленно водит руками по циновке. — Что они сделали с тобой, Нефедов, а?
«Мой однофамилец. Вот это да!» Женщина-солдат начинает раскачиваться. Она раскачивается медленно, то закрывая, то открывая для пленного корабль, воду и отраженные в воде пожары. Спрашивает о чем-то мертвого и, только вдохнув полной грудью нестерпимый зловонный воздух, пораженная, умолкает.
Они так и остаются вчетвером — плачущая женщина, дрожащий от холода японец и двое мертвых.
Рассвет наливает гавань молоком. Желтая вода качается между причалами. Она качается, как ласковые груди женщины.
Перестрелка, затихшая было, начинается вновь. В сопках над городом размашисто бьет пулемет. Синие трассы тянутся от одной сопки к другой, они соединяют их вершины легкими прозрачными мостами.
С корабля на причал спускается майор.
— Слышь, Зина. — Он трогает женщину за плечо. — Шла бы ты на корабль. Уже чай. Шифровок несколько есть. Полковник два раза спрашивал…
— Жить не хочу! — с надрывом говорит она и начинает тихонечко выть. — За что они его, такого молодого, убили? Что он им сделал?
— Японцы опять в городе.
Он косится на соседний причал. Среди пленных заметно движение. Ободренные звуками приближающейся перестрелки, они подбегают к краю причала и что-то выкрикивают, обращаясь к пустым улицам.
— Надо и этого к ним отправить. — Майор кивает на маленькую фигуру, которая жмется к земле.
На соседнем причале часовые начинают прикладами отгонять пленных вглубь, подальше от берега. Японец догадывается о смысле сказанных слов и начинает мелко дрожать. Он дрожит, как замерзшее животное. Внезапно, осененный догадкой, вскакивает и, показывая на убитого, начинает быстро-быстро говорить. Он убеждает, ссылаясь на него, забыв, что его никто не понимает.
— Заткнись, — говорит майор, — он тебя сюда вел. Для чего? Никто с тобой разбираться не будет.
Он поднимает женщину и, поддерживая ее, ведет к кораблю.
Приходит еще один солдат и забирает пленного. На причале остается Кулагин и тот, кого женщина назвала Нефедовым. Они лежат, прикрытые одной циновкой. Добрые зеленые мухи ползают по ним.
Из фиолетового тумана от мыса Колокольцева показываются низкие серые корабли. Это идет из Владивостока еще один полк
Горными реками прокатились по дорогам Маньчжурии и Кореи армии и корпуса, обвалами скатились с перевалов в равнины танки, потоками прошли по разбитым грунтовым дорогам автомобильные колонны, желтыми, красными хвостами тянулась за ними пыль, оседала на каски, на лица солдат, на лоскутные поля гаоляна и сои. Высоко в небе проплывали вереницами голубые самолеты, вспыхивали следом за ними белыми гроздьями парашюты, на перепаханную танковыми гусеницами землю опускались с неба солдаты в пятнистых маскировочных плащах. А впереди катилась такая же неудержимая, тоже разбитая на ручьи и реки, пылью засыпанная, униженная, отступающая японская армия. Желтолицые, ничего не понимающие солдаты, молчаливые, ничего не спрашивающие у своих генералов офицеры. Что стало с оставленными в дотах Хингана, на берегах Амура и Уссури взводами смертников? Успеем ли добраться до портов, где уже, по слухам, стоят наготове пароходы, чтобы отвезти огромную, не знавшую поражений армию на острова? Развернется ли там, как еще вчера уверяли генералы, самое главное сражение?
История человечества делится на Дикость, Варварство и Цивилизацию. Дикость — это время, когда человека, убив, съедали. Варварство — когда, убив, оставляли лежать на дороге. И, наконец, Цивилизация, это время, в которое мы живем и, когда, умертвив человека, о нем, не без выгоды, пишут мемуары. Но работая над книгой, автор с удивлением увидел, что в истории дикость, варварство и цивилизация густо перемешаны, их не разделить, и еще, что в ней, в истории, нет главных и второстепенных событий.
В книгу входят лучшие произведения писателя, рассказывающие о жизни животных разных стран.
Ах, сколько всего интересного происходит в море! Вы еще не знакомы с его обитателями? Любопытные наваги, хитрый рак, находчивый краб, неугомонный морской карась, жадная камбала… Хотите понаблюдать за их необычайными приключениями? Тогда скорее открывайте книжку и прислушивайтесь к плеску морских волн! Вдруг они поведают вам еще что-то, о чем пока никто не знает?С рисунками Юрия Вячеславовича Смольникова.
В книгу вошли сказки народов Юго-Восточной Азии и Японии, а также английские, африканские и кубинские сказки, собранные автором во время его путешествий по различным странам.Значительный интерес представляет вошедший в сборник пересказ великого индийского эпоса Рамаяна — «Сказание о Раме, Сите и летающей обезьяне Ханумане».
Это история о Вовке, его маме и Фёдоре, об их путешествии, а также о весёлых и печальных событиях, которые произошли в пути.
Сборник рассказов и сказок С. Сахарнова состоит из нескольких разделов: «Кто в море живет», «Морские сказки», «Сказки о львах и парусниках», «Сказки из дорожного чемодана», «Самый лучший пароход», «Разноцветное море», «Лоцман Мишка» и повесть «Солнечный мальчик». Рисунки А. Аземши.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.
Июль 1943 года, Курская дуга. Переломный момент Великой Отечественной войны. Собрав огромные силы — до миллиона бойцов, около трех тысяч танков, самоходок и штурмовых орудий, — гитлеровцы пытаются прорвать фронт и вновь захватить стратегическую инициативу. На острие главного удара идут грозные Pz.VI Tiger элитной дивизии «Grossdeutschland» («Великая Германия»). Немецкие танковые асы уверены в своем превосходстве над «иванами». Они не сомневаются в «военном гении фюрера» и скорой победе Рейха. Их неуязвимые «Тигры» со 100-миллиметровой броней, мощнейшим орудием и непревзойденной цейсовской оптикой должны сокрушить любую оборону… Но здесь, на Курской дуге, нашла коса па камень! Здесь Красная Армия сломает хребет Вермахту.
Новый боевик от автора бестселлера «Русский диверсант абвера». Завершение сверхсекретной операции «Sprung des Tigers» («Прыжок тигра»), которая должна изменить ход Второй Мировой войны. Немецкий агент, прошедший выучку у легендарного Скорцени, против оперативников СМЕРШа и НКВД.Он заброшен в советский тыл со спецзаданием, которое обязан выполнить любой ценой. Его абвергруппе доверена ключевая роль в покушении на Сталина. По его следу идут лучшие «волкодавы» Абакумова и Берии. Его обложили, как волка, засадами и патрулями, его явки провалены, а «парши» (смершевское прозвище немецких агентов-парашютистов) ликвидированы военными чекистами.
Он — русский диверсант абвера, агентурная кличка Крот, личный номер 88-25026 (а на смершевском сленге таких агентов-парашютистов зовут «паршами»). Сын расстрелянного белого офицера, он люто ненавидит «безбожный сталинский режим» и готов сотрудничать не то что с гитлеровцами, а с самим Дьяволом, лишь бы освободить Россию от «красной чумы». Он прошел спецподготовку в лучшей разведшколе абвера под руководством самого штурмбаннфюрера СС Скорцени и пережил две «заброски» в глубокий советский тыл, вернувшись с ценными сведениями и заслужив боевые награды Рейха.
«Das Ziel treffen!» («Цель поражена!») — последнее, что слышали в эфире сбитые «сталинские соколы» и пилоты Союзников. А последнее, что они видели перед смертью, — стремительный «щучий» силуэт атакующего «мессера»…Гитлеровская пропаганда величала молодых асов Люфтваффе «Der junge Adlers» («орлятами»). Враги окрестили их «воздушными волками». А сами они прозвали свои истребители «Мессершмитт» Bf 109 «Der himmlisch Messer» — «клинком небесным». Они возомнили себя хозяевами неба. Герои блицкригов, они даже говорили на особом «блиц-языке», нарушая правила грамматики ради скорости произношения.