Камероны - [144]

– Ты такая хорошенькая, что достаточно тебе стоять вот так, а всем уже приятно, поняла?

– Ох, это же ничего не значит.

– Ну нет. Значит. Люди любят красивых, вот так-то. Это правда. Красивые – они как» бы особняком стоят.

– Ну, а потом меня бы что-нибудь спросили – лорд Файф или леди Джейн, – а я бы стояла как истукан и не знала, что им оказать.

– Им бы это было все равно.

Он продолжал идти – на ходу легче ведь разговаривать, – и она продолжала шагать рядом с ним. Это вызывало в нем восторженный трепет: он вдруг понял, что уже два года, нет, больше – целых пять или шесть лет мечтал о такой минуте. У него даже голова немного кружилась. И раз у него достало смелости вести с ней разговор, он решил дерзнуть и дальше. Такой уж сегодня был день.

– А ты не согласишься сходить со мной на Горную пустошь? Погода-то проясняется.

Он боялся посмотреть на нее. Ему не хотелось выглядеть просителем, и не хотелось выглядеть настырным, и не хотелось глядеть на нее или чтобы она глядела на него в ту минуту, когда она скажет «нет». Она долго не отвечала.

– Угу, я пойду с тобой на пустошь.

Сердце у него подпрыгнуло.

– Ага, что ж, тогда пошли, – сказал он и зашагал по дорожке через фруктовый сад впереди нее. Теперь, когда она пошла за ним, он не знал, что с нею делать. Шла она медленно. Обычно он взбегал наверх одним духом, чтобы побыстрее добраться до цели и покончить с этим, и ему мешало то, что она шла так медленно. Через некоторое время молчание стало слишком тягостным, почти невыносимым для него, и тут она его спасла.

– А как твой брат Джем?

– Ах, Джем?… – Он обернулся и взглянул на нее. От подъема в гору она разрумянилась. И была такая красивая, что всякий раз, оборачиваясь, он дивился ее красоте и поражался тому, что она идет с ним на пустошь. Обычно только девчонки, работавшие на шахте, да «зеленые юбки» ходили на пустошь с парнями, которых они едва знали. Оба понимали это.

– Джему, по-моему, полегчало. Самое тяжелое позади. За ним ухаживает сестра, а уж лучше ее никого быть не может.

– Она замечательная женщина. Она ведь теперь и моя сестра.

Это его озадачило. Ему вовсе не хотелось, чтобы они с Элисон были как брат и сестра. Он вышел из сада и остановился, поджидая ее. На деревьях еще висели зеленые яблочки – это означало, что воришки вроде Йэна и Эмили в любую минуту могут тут появиться. Элисон старалась не отставать от него и все же вынуждена была остановиться, чтобы передохнуть.

– Если я тебя о чем-то опрошу, ты мне скажешь?

– Ага, наверное. Думаю, что скажу.

– Почему вы, Камероны, то и дело ходите на Горную пустошь?

Вопрос застал его врасплох: он понимал, что не может честно на него ответить. Сэм умел этот вопрос обойти, Джемми тоже умел – по-своему, а Эндрью до сих пор еще ни разу его не задавали. Он всегда знал заранее, когда может возникнуть такой вопрос, и умудрялся его избежать.

– Искать тетеревиные яйца. – Это был обычный ответ, принятый у них в семье, ответ, с помощью которого выворачивался Сэм. «Но вы же их не находите», – неизменно говорили Сэму, а Сэм отвечал: «В том-то все и дело, понимаете, зато можете себе представить, что будет, если мы их найдем!» И на этом разговор заканчивался. Но Эндрью так никогда бы не сумел.

– Этот ответ я знаю, – сказала Элисон. – Я спрашиваю тебя – почему.

Он зашагал дальше, вверх.

– Я не могу тебе ответить, – сказал он.

– Потому что ты мне не доверяешь.

– Ох, что ты! – Он обернулся к ней. И подумал, что мог бы доверить ей что угодно.

– Тогда скажи мне.

Ему бы очень хотелось выполнить ее просьбу – никогда еще ему ничего так не хотелось.

– Не могу я, – сказал он.

– Дело не в том, что ты не можешь. Если ты мне доверяешь, все можно. – Она посмотрела на него, и он понял, что не удержится. Но ведь это была семейная тайна, она принадлежала не ему. Это была тайна Камеронов.

– Это же не мое.

– Что – не твое?

– О, господи. То, что мы делаем. – И он развел руками, сознавая, что производит жалкое впечатление. – Неужели ты не можешь понять, что не могу я сказать тебе?

Она посмотрела на (него – взгляд у нее был проницательный, а глаза такие юные и даже невинные, что редко бывает при проницательном взгляде.

– Нет.

Он стоял, не в силах ни продолжать путь, ни повернуть назад, сознавая лишь, что время уходит.

– Что-то затучивает. Снова пойдет дождь.

– Нет, я не понимаю, что ты не можешь мне довериться. – Она повернулась и пошла назад.

– Не уходи! – крикнул ей вслед Эндрью. Это был словно крик о помощи. – Ты можешь пойти со мной. – Она остановилась, и он подбежал к ней. – Можешь пойти.

– А я увижу, что ты будешь делать?

– Да.

– И я все пойму? – Он даже удивился, как близко подошла она к тому, чем они занимались. У него возникло чувство, что она все знает и просто проверяет его.

– Нет.

– Но раз я все равно увижу, ты мне скажешь?

Ему хотелось сказать «да», но вместо этого он лишь покачал головой. Она зашагала дальше и вот уже подошла к началу сада.

– Пожалуйста, не уходи так, – взмолился он, следуя за ней.

– Можешь идти со мной, если хочешь, – сказала дочка Боунов.

– Да нет, не могу. – Это был крик боли. – Я должен сходить наверх. Они же на меня рассчитывают. – Он взял ее за руку, сам удивляясь собственной смелости. – Послушай, вы, Боуны, гордитесь своими традициями. Если бы у вас была семейная тайна, которую вы поклялись хранить, ты бы мне ее не сказала.