Камероны - [140]

Все согласно закивали. Очень умная мысль – это же единственный костюм, в котором ходят люди любого класса, любого сословия. Сам лорд Файф надевал юбочку во время некоторых национальных праздников. Любил он ее надевать и когда гонял зайца по пустоши или выслеживал лису.

– Но она у меня старая и грязная, – возразил Гиллон.

– Нет, пап, чистая, – возразил Эндрью. – Чистенькая, как косточка, и лежит она в соломенной корзинке на чердаке.

– Верно, – подтвердил Сэм. – Мы рядились в нее, когда тебя дома не было.

– Там и то, что прикалывают к плечу, и кокарда для шапочки. Все в корзинке, – сказал Эндрью. – И то, что надевают спереди, – кошель.

– Спорран, – сказал Гиллон.

– Никто им не пользовался, пап. Он совсем как новый. Все повернулись и уставились на Гиллона, пытаясь представить его себе в юбочке.

– Это действительно твоя юбочка? Настоящая, шотландская? – опросил Уолтер Боун.

– Да. Филибег семьдесят девятого полка Камероновых горных стрелков. Теперь их называют Камероновыми горными стрелками ее величества. Словом, это юбочка Камероновых цветов, совершенно точно.

– Значит, он не сможет сказать, что это липа? Ты же наденешь форму своего клана, а не просто армейскую.

– Да, моего клана, что бы это там ни значило.

– Это немало значит, дружище, в Шотландии это немало значит.

А что, ведь лихо получается: один из них, один из их среды, пойдет по Тропе углекопов в Брамби-Холл в костюме своего клана. Не надо ни кланяться, ни собирать по грошу – вместе с ним по Тропе будет шагать тысячелетняя история и доблестные дела шотландцев.

– А есть у тебя сарк? Рубашка с оборочками?

У Гиллана не было такой рубашки.

– Мы ее утром можем купить в Данфермлине. Там есть магазин для шотландской знати, куда все англичане ходят. Там продают и все эти пледы, и серебряные кокарды на шапочку – с драгоценными камнями, не как-нибудь, – и всякие там бархатные штуки.

– Бархат! – воскликнул какой-то углекоп. – А почему бы нам не одеть нашего человека в бархат?! Поди-ка переплюнь такое!

– Нет, нет, это для вечера. А тут – чай, – сказал мистер Боун. – Самым правильным был бы твидовый пиджак. Вроде тех, в каких они разгуливают по пустоши.

– Угу, твид – как раз то, что нужно, – сказал Гиллон. Вот тут они зацепили его за живое. – Как бы ни был он сшит, для богатого или для бедного, но твид – это твид.

В Питманго было сколько угодно твидовых пиджаков на выбор, и все же они еще несколько минут обсуждали различные твиды, а Гиллон вспомнил про мисс Твид, что служит в адвокатской конторе, – такая томная особа. Что они имели тогда в виду, сказав про нее, что она не первого мужчину видит раздетым? Ответа на этот вопрос он так никогда и не узнает. Но как он может отвлекаться и думать сейчас о другом? Он посмотрел на своего сына и удивился. Мысли Эндрью, видимо, были так же далеко, как и его собственные.

– Ну, а кроме того, он, конечно, будет в шляпе, – победоносно воскликнул кто-то. – В своей большой красивой шляпе.

Гиллону стало неприятно от того, что он не оправдает их надежд.

– Я потерял ее, – сказал Гиллон. – Потерял свою шляпу.

Все понимали, какая это огромная потеря. Они издевались над его шляпой, но только потому, что она была вызовом всем им.

– Ты потерял свою роскошную шляпу? – В комнате воцарилась тишина. Все смотрели на него так, точно застигли на месте преступления, точно он брал деньги из Фонда защиты Камерона.

– Я могу раздобыть себе гленгарри, – оказал Гиллон. – Знаете, такие шапочки в красно-белую клетку с ленточками сзади? Они очень красивые.

Все снова возликовали.

– Значит, утром – в Данфермлин.

– И еще нужна будет пара гольфов с отворотами.

– И с кисточками, Камерон. Без кисточек дело не пойдет.

– Значит, утром – в Данфермлин.

– И маленькие ножны для ножа.

– Не надо ножа, – сказал Гиллон. – Это будет уж слишком.

Все согласились. Не надо ножа.

– А потом еще туфли. У тебя должны быть туфли с язычком, – сказал Джон Троттер. Это был хитрый человечек, которому никогда не приходилось работать под землей, вечно он околачивался в разных местах и все обо всем знал – куда больше, чем остальные. – Какой у тебя номер? – Гиллон оказал, что десятый. – А в девятый можешь влезть? – Гиллон кивнул: да. – Тогда я могу достать тебе сегодня вечером парочку – только не спрашивай как.

Ну вот, они его одели. ‹«Как я на это пошел?» – недоумевал Гиллон. Какое стечение обстоятельств в его жизни поставило именно его, а не кого-либо другого из всех этих людей в такое положение, почему именно он – хочет он того или нет – должен идти в Брамби-Холл и вступать в поединок с самым могущественным углевладельцем Файфа?! Его снова замутило. Теперь они решали, что он должен сказать, о чем должен просить и на что от их имени может согласиться, не ущемив их гордости.

– Шестидесяти фунтов вполне хватит. Это уже будет рекордом для Питманто.

– Нет, нет. Раз человек просит четыреста фунтов, не может он спуститься до шестидесяти и при этом не уронить нашего достоинства, то есть, вернее, своего.

– А какого черта он запросил четыреста фунтов? – решил кто-то выяснить.

– Ну, какое это теперь имеет значение? Факт тот, что запросил.