Каменный сокол - [8]

— Как по-твоему, что это?

Сердце Муравьишки упало.

— Шаль, почтенная тетушка.

— Раньше была шаль. И, надо сказать, очень красивая. А теперь ей дорога только на помойку. А знаешь, почему?

— Я… я не знаю, почтенная тетушка. Вы же сами всегда говорите, что я невежа.

— Это правда. Но сейчас, думаю, ты все-таки знаешь, в чем дело. Это ведь ты поленился закрыть ворота?

— Какие ворота?

— Ворота козьего загона, глупый Муравьишка!

Мальчику захотелось и в самом деле превратиться в муравья, чтобы скрыться от тетки, юркнуть в какую-нибудь прохладную трещинку. Он уже почти почувствовал желанный холодок, почти смог…

— Смотри мне в глаза, мальчик!

Муравьишке пришлось открыть глаза и снова взглянуть на разъяренную тетку.

— Бездельник! Засоня! Бестолковый и ленивый оболтус! Не знаю, почему я терплю тебя так долго. — Женщина сверлила мальчика взглядом.

— Тетушка, мне очень жаль…

Но извинения не произвели никакого эффекта. Глаза тетки казались пустыми и ледяными, в них даже не было злости. Это-то и пугало мальчика в ней больше всего — не гнев, а холодная неприязнь.

— Кем ты мне приходишься? — спросила она.

— Вашим… вашим скромным племянником, почтенная тетушка Алебастр.

— Нет, мальчик. Попробуй еще раз. Так кто ты мне?

Он по-прежнему надеялся, что если будет достаточно смирным и послушным, тетка его простит…

— Никто, почтенная тетушка.

— Не называй меня так.

— Извините…

— Давай снова. Кто ты мне?

— Никто, — обреченно прошептал мальчик.

— Вот именно. Никакого родства. Ни капли моей крови. Ты мне никто.

Тетка расправила плечи и двинулась прочь, бросив потрепанный кусок ткани у ног мальчика с таким видом, будто считала и ребенка, и шаль бесполезным мусором.

— Завтра он отправляется к Хранителям Фрагмента, — сказала она управляющему Турмалину и ушла не оглянувшись.

Муравьишка стоял на разогретом солнцем песке, в голове у него гудело, как в растревоженном улье. «Нет! — хотелось закричать ему. — Вы не можете так со мной поступить, я ведь ваш племянник!»

Но на самом деле он не был ей родней. Несколько лет они играли в семью, но теперь даже та минимальная теплота, с которой тетка относилась к нему, осталась в прошлом. И мальчик снова стал тем, кем был всегда, — никем. Никому не нужным подкидышем, который стоит меньше той еды, которую ему дают.

Никому не сын. Никому не племянник, не брат и не внук. Просто бесполезный Муравьишка. И если однажды на него наступят, заметит ли это хоть кто-нибудь?

Башня Сокола была высокой и массивной, почти как крепость. Но не надежная крепость, при взгляде на которую чувствуешь себя увереннее. Нет, как показалось Муравьишке, крепость больше походила на чудовище, только и мечтающее тебя сожрать. Мальчик задрожал от страха, и Турмалин, смотритель двора, должно быть, почувствовал это.

— Все в порядке, парень, — сказал он тихо. — Хранители тебя не съедят. — Турмалин положил огрубевшую от работы руку на плечо мальчику; Муравьишка не мог бы с точностью сказать зачем — чтобы успокоить его или чтобы не дать ему сбежать.

Но куда ему было бежать? Нигде, кроме этой башни, его не ждали. Так что мальчик с трудом полез вверх по ступенькам, слишком высоким для его маленьких ног. Он старался не глядеть на гигантского каменного сокола, охранявшего вход в башню. Но его все равно не оставляло чувство, что незрячие глаза птицы следят за ним.

— Ну, давай же, иди, — поторопил его Турмалин. — Главный Хранитель Башни сам примет тебя, а мы ведь не хотим заставлять его ждать, а?

Нет, Муравьишка совсем этого не хотел. Напротив, он мечтал, чтобы его прихода вообще не заметили. Если он и боялся кого-то больше самих Хранителей, так это их главу.

— Так. Значит, ты тот мальчик, которого послала Алебастр Халцедон. Как тебя зовут?

У Муравьишки перехватило горло, но ему все-таки удалось выдавить полушепотом:

— Муравьишка.

Турмалин пихнул его локтем.

— Муравьишка, почтенный Главный Хранитель, — повторил мальчик громче.

— Хмм… Необычное имя.

— Он подкидыш, почтенный господин, — пояснил Турмалин. — У него нет семьи, которая дала бы ему настоящее имя. К тому же он был таким маленьким, вот его и назвали Муравьишкой. А прозвище так к нему и пристало.

— Что ж, это имя не хуже любого другого. А насчет семьи… Здесь мы все одна семья.

При этих словах Муравьишка вскинул голову. Неужели Главный Хранитель говорит правду?

Мальчик поймал взгляд Хранителя, и в нем не было неприязни. Возможно, некоторая отстраненность, но ни следа злобы или презрения.

Может… может быть, если Муравьишка будет вести себя хорошо, если он не будет забывать о делах и грезить наяву во время работы… если он как следует постарается быть полезным, старательным и умным… тогда, может быть, он станет этому человеку не совсем чужим. Не сыном, конечно… Но хоть кем-то. Есть ли такая вероятность? Теперь мальчик задрожал уже не от страха, а от страстной надежды.

Муравьишка нес корзину чрезвычайно осторожно. В ней были только морковь, лук и маленькая бутыль с козьим молоком, так что испортить что-либо было довольно трудно. Его неловкие руки столько раз роняли всякие горшки и плошки в доме Халцедонов, а здесь он не хотел допускать ни малейшей оплошности… Не то чтобы он был таким уж увальнем и растяпой, просто он часто засматривался по сторонам или уносился в мечты, не замечая того, что у него под носом. Его порой посещали видения, они были такими приятными, яркими и теплыми, мальчик почти растворялся в них…