Каменный пояс, 1977 - [77]

Последнее соображение, третья «отправная точка» в расчетах академика Прянишникова, пожалуй, наиболее важная, ибо она отражает гармоничную форму развития социалистического сельского хозяйства и, как показывает опыт передовых хозяйств Зауралья, именно здесь кроется решение задачи, сформулированной им полвека назад. С этой точки зрения становится понятным и парадоксальное, на первый взгляд, заявление Овсянникова о том, что максимальную прибавочную продукцию в хозяйстве можно получить (и нужно ожидать) не при переводе его полеводства на беспаровой плодосменный севооборот, а выбором наиболее оптимального «конкурирующего отношения», которое для каждого конкретного хозяйства, с учетом специфики его земельной агротехники, оснащенности тракторами, комбайнами и прочих факторов, должно быть свое собственное.

Исходя из этой концепции, своими истоками, как мы видим, уходящей в теорию интенсификации социалистического сельского хозяйства академика Д. Н. Прянишникова, Овсянников, занимавший в то время пост заведующего отделом экономики Курганского института зернового хозяйства, произвел расчеты, которые показали, что на тех же землях Зауралья, применяя научно обоснованные «конкурирующие отношения» между полеводством и животноводством, можно в течение ближайших пяти лет добиться  у д в о е н и я  продукции, что в пересчете на уровень сельскохозяйственного производства страны в 1925 году дает прирост в 8—10 раз. Другими словами, прогноз Прянишникова может быть выполнен даже с превышением. Однако не умозрительны ли эти заключения?

«Мышление, — когда-то сказал Аристотель, — доблестнейшее занятие человека, верх блаженства и радость в жизни».

Когда же речь идет о двойном (!) увеличении продуктивности в хозяйствах, где на учет взят каждый плодоносящий акр земли, афоризм Аристотеля поневоле, хочешь — не хочешь, приобретает откровенно иронический оттенок. Практика! Только экспериментальная проверка «конкурирующего отношения», в конкретном, «земном», а не опытно-экспериментальном хозяйстве могла дать ответ на вопрос о том, действительно ли «мышление — радость в жизни», а не маниловщина. Понимал это, конечно, и Овсянников… Понимал и тем не менее упорно, пользуясь каждой возможностью — в статьях, в выступлениях на всевозможных совещаниях и семинарах, в заключениях и справках, которые ему приходилось составлять «по роду службы», доказывал: при правильной организации ведения хозяйства на землях Зауралья производство продукции можно удвоить.

Но при всем этом где-то в глубине души все время сосал червячок сомнения: не смогут. Это ведь только так — на бумаге и на словах кажется, что найти правильное соотношение между полеводством и животноводством не сложно. А на самом деле за оптимальной стратегией хозяйства, за тем самым «конкурирующим отношением», к которому до сих пор многие руководители совхозов и колхозов относятся как к школьной задачке (надо, мол, решим, — но хозяйство-то все равно нужно вести не «по задачке», а по плану, основываясь на опыте!), кроется целая система. Нет, не найти в области такого человека, который проникся идеей оптимальной стратегии настолько, чтобы подчинил ей все — это ведь не частная задачка увеличить процент зерновых на пашне до семидесяти процентов или, скажем, «рвануть» план по мясу за счет летней кампании по уткам; оптимальная стратегия требует пересмотра достижений всех звеньев хозяйства, это система с обратной связью, требующая беспрестанной корректировки исходных данных, самой задачи в зависимости от общей обстановки и получаемого решения… Система! Где найти такого гибкого, цепкого руководителя, который смог бы вести хозяйство подобно штурману реактивного лайнера, подчиняя курс, скорость, высоту и еще десятки параметров главной цели? Конечно, многое делает Холмов в совхозе-техникуме. Однако это все же опытное хозяйство, да к тому же еще и учебное — с жесткой учебной программой, с планом, где и хотел бы, да не получится. Конечно, кое-что делается и в других хозяйствах области, например, в колхозе имени Чапаева… Но в том-то и дело, что кое-что, а не  в с е. И чем больше мотался по области, анализируя работу хозяйств, составляя экономические прогнозы, рекомендации, тем все больше приходил к выводу, что не найти такого человека, который смог бы  в с е  изменить в хозяйстве, подчинив работу в нем методу оптимальной стратегии. Так история вернулась на круги своя: пришел, вернувшись однажды из поездки по области, в обком партии, к секретарю по сельскому хозяйству и заявил: «Ничего не получится у нас с беспаровой системой — не верят в нее. Хочешь не хочешь, а придется эту «сумасшедшую» идею проверять на практике самому».

Нельзя сказать, что заявление Овсянникова в обкоме было встречено с недоверием или наоборот — с полным пониманием, скорее уж и не то, и не это, хотя в обоих случаях по разным причинам. Что беспаровая система в ее высшем, так сказать, назначении, когда она должна являться следствием самого стратегического замысла — на тех же землях вдвое увеличить продуктивность пашни, в области воспринимается с трудом, с недоверием — было, конечно, известно. И вывод напрашивался сам собой: нужно не просто проверить метод оптимальной стратегии в производственных условиях, а доказать его реальность в самом что ни на есть рядовом хозяйстве, превратив его в своеобразную школу принципиально новых методов хозяйствования. Однако направлять в колхоз, скажем, или в совхоз для этой цели автора метода… Не слишком ли большая роскошь для области? Кандидат наук, заведующий отделом института… Над докторской, ходят слухи, работает! Но главное даже не в этом: в кои-то веки отдел экономики института сумел овладеть обстановкой в области… Может, «овладеть» и не то слово, однако трезвые анализы и прогнозы на их основе тоже ведь чего-то стоят, и неизвестно, что же в данном случае важнее: хозяйство-школа или ученый-экономист в масштабах области…