Каменное сердце - [3]

Пришлось скрепя сердце проводить его до туалета.

Вскоре Саша появился в комнате. Отсутствовал он всего ничего. Наверное, и вправду пудрил нос. Надеюсь, он не пользовался моей косметикой…

Кудряшов устроился в кресле и, снова закинув ногу на ногу, достал и закурил новую сигарету. Оттопырив мизинец, он затянулся, выпустил колечко дыма изо рта и сосредоточенно посмотрел на меня:

— Я готов! — Парень буквально выдохнул эту фразу, как будто речь шла о том, что я собираюсь лишить его невинности.

— Расскажите подробно, что за друг у вас такой, которого убили, как его звали, чем он занимался, где жил? — зачастила я вопросами.

Прежде чем ответить, Саша долго обдумывал ответ. Потом наконец собрался и проговорил:

— Женя Приходько, отчества не знаю. Жил на Большой Казачьей, двадцать восемь, номера квартиры тоже не знаю. Его убили позавчера выстрелом в голову. Скорее всего стрелял снайпер, это так наша безмозглая милиция думает.

— Без комментариев, пожалуйста! — пришлось слегка повысить голос. — Иначе я и слушать вас не буду. Мы же договорились, что вы излагаете только голые факты, никакой отсебятины.

— Голые так голые, Танечка, — испуганно проговорил Саша, закатив глаза. — Зачем же так кричать? Я же все понимаю, — и потом вдруг добавил просящим тоном: — А вы правда найдете того, кто убил Женю?

— Не знаю. Я вообще еще не решила, возьмусь ли за ваше дело.

— Как?! Вы не можете вот так взять и бросить меня на произвол судьбы. Танечка, да что вы, — снова принялся причитать Кудряшов. — Это же был мой друг! Это же…

— Стоп! — остановила его я. — Поехали дальше. Чем занимался ваш друг?

— Он был… — начал Саша, но потом запнулся и уставился на меня, как будто вспомнил что-то важное. — Как, — вдруг вскричал он, — разве вы не знали его?!

— Кого? — устало спросила я.

— Женю! — Саша воззрился на меня так, словно я не знала, что такое таблица умножения.

— Нет, я не знала никакого Женю, — отрапортовала я. — Так что там по поводу его работы?

— Я не понимаю, — не обращая внимания на мои слова, Саша обиженно отвернулся. Он продолжал разговаривать как будто сам с собой. — Вроде бы молодая привлекательная девушка, неужели вы не следите за модой? Неужели вы ни разу не посещали ни одного модного в Тарасове салона красоты? Разве вы не ухаживаете за собой?

При этих словах я невольно оглядела себя. Господи, неужели я так ужасно выгляжу, что какой-то гомик делает мне замечания по поводу моей внешности? Да нет, вроде ничего кошмарного во мне сегодня нет… Ну, не причесана, ну, не накрашена… И что с того? Но ведь природную красоту никуда не денешь. Если уж она есть, то ее не спрячешь.

— Так, давайте ближе к делу. Что за салон?

— Салон «Солнечный берег» знаете?

— Слышала. Вам легче от этого?

— Не надо так, — обиделся Саша. — Мой друг, между прочим, работал там ведущим специалистом. Он был стилистом, визажистом, парикмахером, в общем, у него было множество самых разнообразных талантов и наклонностей.

«Помимо гомосексуальной», — едва не добавила я, но вовремя сдержалась, помня простую истину, что о покойниках говорят либо хорошо, либо не говорят вовсе, если ничего хорошего сказать о них нельзя.

— И что?

— Так вот, — продолжил Кудряшов, — мой друг был одним из лучших… — Саша всхлипнул.

— Так что же произошло?

— Вот это я и прошу вас, Танечка, выяснить, — Саша поднял на меня заплаканные глаза и посмотрел проникновенно.

— Так, хорошо. Но мне нужны какие-то исходные данные. Нужно знать все подробности, я не могу вот так с ходу взять и выяснить обстоятельства его смерти. Вы знаете, были ли у вашего друга враги, недоброжелатели? Кто вообще мог желать его смерти?

— Да что вы! — театрально всплеснул руками Кудряшов. — Какие враги? Какие недруги? Женя был… Он был такой замечательный…

— А что же тогда такого замечательного Женю взяли да и грохнули? — ляпнула я.

— Не надо так! — грозно проговорил Саша, резко выпрямившись в кресле. — Не говорите так о человеке, которого вы совсем не знали, — Кудряшов отвернулся. Потом, помолчав немного, снова развернулся ко мне и спросил: — Вы возьметесь? Я просто не понимаю, как вы могли не слышать об этом происшествии? — возмущенно проговорил он. — Весь город уже который день только и говорит о нем.

— Ну, а я вот не слышала, извините, — съязвила я. Меня взбесило то, что какой-то голубой парнишка высказывает недовольство, что я не слышала о том, как грохнули какого-то другого голубого.

— Танечка, пожалуйста, — просительным тоном произнес Саша. — Я просто не знаю, к кому еще обратиться. В милиции, по-моему, не будут этим делом особенно заниматься. Вы меня понимаете? Но ведь кто-то же его убил…

— Да как я могу начать что-то выяснять, если вы мне ничего толком не можете рассказать! Только всхлипываете и вздыхаете…

Кудряшов снова жеманно вздохнул и мрачно задумался. Потом вдруг просветлел лицом и неожиданно заявил:

— А знаете, мне кажется, что я знаю, кто может быть причастен к его смерти, — проговорил он.

— Так пойдите в милицию и расскажите об этом, — посоветовала я.

— Да что вы! — всплеснул руками Саша. — Там даже и слушать не будут. Тем более там такой человек… — Кудряшов многозначительно закатил глаза, что, видимо, должно было означать, что тот, о ком он говорит, не самый последний лох в Тарасове. — И к тому же… — Саша потупил взгляд, — вы же понимаете, как грубые солдафоны относятся к людям творческим. Тем более к таким, каким был Женя.