Каменная обезьяна - [7]

Его звали Сонни Ли, хотя отец нарек его именем Канмей, что значит «Победим Америку». При режиме Мао было принято давать детям такие политкорректные, но совершенно непроизносимые имена. Однако Сонни, как это часто бывает у подростков юго-восточных приморских провинций Китая, Фуцзянь и Гуанду, взял себе и западное имя. То, каким прозвали его в подростковой банде: Сонни, в честь опасного и неуравновешенного сына дона Корлеоне из фильма «Крестный отец».

И верный персонажу, в честь которого он был назван, Сонни Ли, повидавший в своей жизни немало насилия, в том числе и сотворенного его собственными руками, никогда и ни перед кем не вставал на колени — до сих пор, пока его в буквальном смысле не повергла ниц морская болезнь.

Десять судий преисподней…

Ли приготовился к тому, что адские твари с минуты на минуту заберут его к себе. Это станет расплатой за все плохое, что он сделал в своей жизни, за позор, навлеченный на отца, за глупость, за зло. «Пусть бог Тайсян отведет мне место в аду, но только чтобы прошла эта морская болезнь, мать ее!» От двух недель, проведенных на скудном пайке, у него кружилась голова. Ему мерещилось, что волны поднимает разбушевавшийся дракон; он хотел выхватить из кармана крупнокалиберный пистолет и всадить чудовищу в голову одну за другой все пули.

Ли оглянулся вокруг, и ему показалось, что он увидел на мостике Призрака, но в это мгновение у него внутри поднялась новая протестующая волна, и он снова припал к ограждению. Сонни Ли забыл о «змеиной голове», забыл о своей полной опасностей жизни дома, в провинции Фуцзянь, забыл обо всем, кроме десяти судий преисподней, злорадно призывающих демонов колоть пиками ему в желудок.

Его снова начало тошнить.

* * *

Высокая женщина с развевающимися на яростном ветру огненно-рыжими волосами, облокотилась о старый ярко-желтый «Шевроле-Камаро». Широкий нейлоновый пояс поддерживал на ее бедрах черную кобуру с пистолетом.

Амелия Сакс, в джинсах и ветровке с капюшоном, на которой сзади была броская надпись «Полиция Нью-Йорка. Осмотр места преступления», смотрела на бушующие волны с причала Порт-Джефферсон, расположенного на северной оконечности острова Лонг-Айленд. Молодая женщина изучала предстоящее место действия. Служба иммиграции и натурализации, ФБР, полиция округа Суффолк и ее собственное ведомство оцепили автостоянку, которая в обычный августовский день была бы забита машинами семей и подростков, приехавших сюда погреться на солнышке. Однако ураган, пришедший из тропиков, прогнал с берега всех отдыхающих.

Неподалеку стояли два больших автобуса для перевозки заключенных, позаимствованные СИН у департамента исправительных учреждений, и четыре грузовика с сотрудниками различных силовых ведомств. В теории, к тому времени, когда «Дракон» подойдет сюда, корабль будет полностью находится под контролем абордажной команды с «Ивана Бригента», а Призрак и его помощник будут арестованы. Но между тем, как Призрак засечет судно береговой охраны, и тем, как начнется высадка, может пройти до сорока минут. Это даст Призраку и его баншу достаточно времени, чтобы замаскироваться под иммигрантов и спрятать оружие — такой тактики придерживались все «змеиные головы». Возможно, береговой охране не удастся тщательно обыскать иммигрантов и корабль до того, как он подойдет к причалу; в этом случае не исключена вероятность, что «змеиная голова» и его помощник попытаются проложить себе путь к свободе с помощью оружия. Особенно опасным будет положение самой Сакс. В ее обязанности вменялось «хождение по координатной сетке» — доскональный осмотр корабля в поисках улик, которые помогут возбудить дело против Призрака и выйти на след его сообщников. Если криминалист осматривает место, где, скажем, был обнаружен труп или произошло ограбление, спустя много времени после того, как преступник скрылся, ему практически ничего не угрожает. Но если речь идет о месте задержания преступников, причем точное число их неизвестно, а данные о внешности лишь приблизительные, риск становится очень большим, особенно в том случае, когда криминалист сталкивается с контрабандистами, перевозящими людей, как правило, хорошо вооруженных и готовых на все.

Зазвонил сотовый телефон, и Амелия Сакс плюхнулась на тесное сиденье «Шевроле», чтобы ответить на звонок.

Звонил Райм.

— Все на месте, — сказала Сакс.

— Сакс, мы считаем, нас засекли, — сказал Райм. — «Дракон» повернул к берегу. Пограничники успеют настичь его до того, как он подойдет достаточно близко, но мы опасаемся, что Призрак готовится к бою.

Молодая женщина подумала о несчастных на борту корабля.

Райм молчал, и она спросила:

— Она звонила?

Пауза. Наконец:

— Да. Минут десять назад. На следующей неделе они открывают точку при госпитале Манхэттена. Она перезвонит, как только появится что-то определенное.

— Понятно.

Под «она» подразумевалась доктор Черил Уивер, знаменитый нейрохирург, приехавшая в Нью-Йорк из Северной Каролины, чтобы прочесть полугодичный курс лекций в центральном госпитале Манхэттена. А «точкой» являлся центр экспериментальной хирургии, где можно было бы провести операцию, которая хотя бы частично улучшила состояние Райма.