Камень преткновения - [17]

Он поднял голову, и его рука бессильно повисла, оторвавшись от нежной шеи Бесс.

— Нет, — проговорил он. В его голосе не было грубости. Но это единственное слово заставило Бесс отпрянуть и залиться краской.

Бесс глубоко вздохнула и, откинув с лица непокорную прядь своих медово-каштановых волос, старалась заглянуть в темные глаза Кэда. Только сейчас осознав, что она фактически предлагала Кэду заняться любовью, Бесс ощутила жгучий стыд.

— Вы слишком молоды и слишком наивны для такого мужчины, как я, Бесс, — холодно, с трудом подбирая слова, проговорил Кэд. — Отправляйтесь домой, вас ждет мать.

Не оборачиваясь, он взял стоявшую позади него на столе шкатулку с жемчугом и бросил ее Бесс с таким видом, словно там был не драгоценный жемчуг, а игральные камешки.

Дрожащими руками Бесс поймала шкатулку. Он не хочет ее. Это не новость для девушки. Он просто играет с ней, насмехается, как и тогда, три года назад. Только еще более жестоко. Потому что сегодня она показала, как страстно желает его.

Волна горя и стыда захлестнула Бесс, и, не в силах смотреть на него, она закрыла глаза. Потом справилась наконец с собой и уже спокойным тоном сказала:

— Если вы не возьмете жемчуг, то получите всего по пятьдесят центов за доллар, как и остальные участники сделки.

— Я давно порвал договор, подписанный вашим отцом, — резко заявил он. — Так что зря вы сюда ехали, только бензин израсходовали.

— Еще одно унижение… — чуть слышно проговорила Бесс.

— Какое еще унижение? — спокойно спросил он. — Я знаю, что вы хотите меня, и знал об этом всегда.

Бесс отвернулась, чтобы он не видел заструившиеся по щекам слезы.

— Как бы то ни было, вы получите свои деньги, Кэд. Все, до последнего цента, — сказала она неуверенно.

Ее голос показался Кэду каким-то чужим, к тому же он не мог остаться равнодушным к ее слезам. А мысль о том, что, отвергнутая им, она найдет другого мужчину, привела Кэда в ярость.

— Надеюсь, вы не наделаете глупостей? — спросил он, шагнув к Бесс.

— Что вы имеете в виду?

— Не позволите, к примеру, Гэсси отдать вас замуж за какого-нибудь жирного, плешивого миллионера, только для того, чтобы вернуть мне деньги.

Бесс тяжело вздохнула, когда, отступив на шаг, коснулась спиной дверной ручки.

— Вам-то какое до этого дело? — вскричала она в отчаянии. — Вы же не хотите меня и никогда не хотели. Зачем же играть со мной, как с попавшейся на крючок форелью? Вы очень жестокий, Кэд, и мне кажется, я вас ненавижу!

Кэд и бровью не повел. Только глаза злобно блеснули. Он вскинул голову и холодно улыбнулся:

— В самом деле? Почему же вы так жаждали моих губ? Тоже из ненависти?

Вмиг ее залитое краской лицо стало мертвенно-бледным. Она, как всегда, отступила, закрыв от стыда глаза.

— Нет. Но мне очень хотелось бы вас ненавидеть, — запинаясь ответила она. — Я пыталась долгие годы… — Она сморгнула навернувшиеся на глаза слезы. — А сюда пришла потому, что переживаю вашу потерю и хотела помочь вам. Но вы даже помощь мою отвергли. Я знаю, вы меня не хотите. И всегда это знала. Мечтала быть красивой, чтобы вы желали меня, а я вас оттолкнула. Тогда вы поняли бы, что такое страдания, как поняла это я!

Бесс толкнула дверь и выбежала в коридор. Сердце ее было разбито. Кэд отвратителен, жесток, холоден как лед. Она больше не хочет его. Она его ненавидит…

Увы! Она любит его! Его губы… они сулили ни с чем не сравнимое блаженство… И она жаждала их, охваченная неистовым желанием. Но для него это было всего лишь игрой. И он ушел, оскорбив ее снова насмешкой!..

Некоторое время Кэд смотрел на закрывшуюся за девушкой дверь. Он ненавидел себя за свою жестокость. Перед глазами все еще стояла униженная, несчастная Бесс. Но ведь он не хотел ее унижать, хотел защитить, в частности и от самого себя. Достаточно было одного поцелуя, чтобы он перестал владеть собой. А сейчас ему меньше всего нужна была связь с Бесс, не сулившая ничего хорошего и совершенно безнадежная.

Лицо Кэда пылало, когда он выскочил из комнаты. Проклятая жизнь! Не в его правилах было извиняться, но он хотел как-то утешить Бесс, чье сердце ранил с такой беспощадностью.

В холле он увидел Бесс, которая рыдала, уткнувшись в плечо его матери.

В глазах Элайз, когда она бросила взгляд на сына, Кэд прочел участие и сострадание и в то же время укор, который видел только что в глазах Бесс. Он посмотрел на мать, потом на плачущую Бесс, вернулся в кабинет и тихо притворил за собой дверь. Никогда, пожалуй, он еще не совершал в жизни таких ужасных и, как ему казалось, непоправимых ошибок.

— Ну же, ну, — тихо приговаривала в это время Элайз, гладя выбившиеся из пучка и рассыпавшиеся по спине мягкие волосы Бесс. — Все образуется, дорогая.

— Я ненавижу его, — всхлипывая, твердила Бесс, совсем как ребенок, не отпуская Элайз, хотя шла в дом Кэда с твердой решимостью вести себя гордо и не вызывать сострадания. Ей и в голову не приходило, как отчаянно нуждалась она в любви и сочувствии. Гэсси, в силу своего эгоизма, жалела только себя, до Бесс ей и дела не было. И Бесс чувствовала себя безгранично одинокой.

— Я знаю, что вы его ненавидите, — со вздохом произнесла Элайз, еще крепче прижав к себе Бесс. Бедная девочка, никого в целом свете у нее не осталось, кроме этой Гэсси. Когда-то Элайз и Гэсси были подругами, но Кэд положил конец этой дружбе, разоблачив Гэсси, выдвинув против нее серьезное обвинение. Однако Элайз не питала к ней неприязни, зато Гэсси возненавидела Кэда за то, что он вывел ее на чистую воду. Бесс ничего об этом не знала, и Элайз полагала, что так лучше. Что было, то прошло, и незачем рассказывать об этом Бесс. Что до Кэда и Гэсси, то они по-прежнему оставались врагами, и Элайз лишь оставалось надеяться, что когда-нибудь они зароют топор войны в землю.