Камень Кукулькана - [32]

- Ба! - сказал Гатун Макнамара опять. - Мне говорили, что вы тот человек, который помогает задерживать и наказывать злоумышленников, отправляясь за ними куда бы ни было.

- Да, что-то вроде этого, - ответил Док.

- Ну...

- Но я не нанимаюсь вести войны, - прервал его Док. - Вы хотели бы воспользоваться моими знаниями и навыками, которые я мог бы использовать против вашего врага, Испаньолы.

Гатун Макнамара закивал, услышав слова, выражавшие его мысль.

- Я думал, что у вас есть какие-нибудь бациллы, - объяснил президент, - чтобы устроить эпидемию среди этих проклятых испаньолцев. Мы, конечно, их вылечим потом, когда они сдадутся нам.

- Нет.

- Это что? Против ваших принципов?

- Именно так.

Гатун Макнамара со всей силы грохнул по столу кулаком, угрожающе посмотрел на Дока и прогрохотал:

- Мы можем подыскать методы, которые сделали бы вас более сговорчивым.

- Для этого вы меня и арестовали? Вы зря тратите время.

Старый Гатун Макнамара повернулся к секретарю и закричал:

- Этот бронзовый столб имеет пятерых ассистентов! Отправляйтесь в Нью-Йорк и захватите их! Используем их как заложников, чтобы сделать более сговорчивым этого кретина!

Док сухо заметил:

- Кое-кто об этом уже позаботился раньше.

- М-м?

- Четверо моих помощников уже захвачены и находятся где-то под арестом.

- Где?

- В этом и есть вопрос.

Гатун Макнамара потерял последние остатки терпения и заорал:

- Заприте его опять, и пусть хорошенько все обдумает!

Ван Йелку тоже пришлось иметь аудиенцию у кристобальского громилы, и после трех безуспешных попыток заговорить ему просто пришлось с достоинством молчать. Достоинство - это наиболее сильная черта ван Йелка, и ему удалось вернуть себе его в достаточной мере.

Камера, в которой они были заперты, была современна, сделана из бетона, с электрическим освещением, со стальной дверью и полностью обшитым железом замком. И все это имело дистанционное управление.

Дверь за ними захлопнулась, замок проскрипел, и они оказались в одиночестве. Не было слышно ни звука.

- Вы идиот из идиотов! - сказал ван Йелк. - Мы здесь сгнием заживо.

Док посмотрел по сторонам и произнес:

- Этот погребок более комфортабельный, чем тот, в Испаньоле.

- Вы могли бы пообещать ему помощь, а затем сбежать при первой возможности.

- Человек не может разбрасываться обещаниями.

- О, черт! Не будьте же ребенком!

Ван Йелк прошел по камере, повалился на койку.

Через некоторое время он прорычал:

- Я жалею, что обратился к вам за помощью! Прекрасную же услугу вы мне оказали!

Он повернулся лицом к стене.

Док Сэвидж, казалось, не обратил внимания на замечания своего товарища по камере. Он исследовал дверь и решетку и пришел к заключению, что они достаточно прочны. Вряд ли напильником возьмешь тот тип стали, из которого была сделана решетка, да и автоген едва ли помог бы.

Через десять минут замок двери заскрипел, и дверь открылась. Санда вошла в комнату и кивком подозвала их.

- Я не вижу никакого смысла ждать. Давайте-ка побыстрей отсюда, сказала она.

Ван Йелк с великой поспешностью вскочил с койки.

Он подбежал к двери камеры и прокричал:

- Как? Каким образом мы отсюда выберемся?

- Успокойся, миллионер, - посоветовала ему Санда. - Путь свободен. Я отослала охранника прочь... дав ему достаточно денег за хлопоты.

Она повела их по коридору, через какие-то комнаты, к яркому послеполуденному свету. Девушка шла быстро, и оба мужчины старались не отставать. Но когда они почти вышли на свет, старый Гатун Макнамара вырос у них перед носом. В руках у него был большой черный пистолет, кулак напрягся и побелел. Он спокойным голосом сказал:

- Вам следовало бы сказать об этом.

Макнамара стоял и хмуро глядел на них. Верхняя губа поднялась так, что был виден ряд зубов. Черные волны бровей собрались у переносицы, но ствол не дрогнул.

Затем он отвел оружие в сторону.

- Извините, что навел на вас оружие, - сказал он. - Я опасался, что вы броситесь на меня и сделаете что-нибудь решительное, прежде чем я успею вам объяснить...

- Объяснить что? - спросил его Док.

- В вашей камере вделан микрофон, - сказал старик Макнамара, - и я слышал все, что вы сказали этому парню. - Он посмотрел на ван Йелка, и его брови неприятно дернулись. - О человеке и о его обещаниях. Мне понравилось это.

Санда заулыбалась. Она сказала:

- Пап, я теперь понимаю, почему почти все твои политические враги отправляются рано или поздно в психушки: ты непредсказуем.

- Ерунда, я весь как на ладони, - сказал Макнамара и ухмыльнулся.

Док спросил:

- Так что же будет с нами? Нас снова запрут?

Макнамара покачал головой:

- Вы свободны, как птицы, хотя, по правде говоря, я не вижу ничего свободного ни в птицах, ни в том образе жизни, который они ведут, впрочем, это к делу не относится. А дело в том, что вы можете идти.

Он достал ручку и бумагу, развернулся и приложил ее к стене. Несколько минут он писал и в конце красивым росчерком поставил свою подпись.

- Это, - он протянул бумагу, - мандат, который предоставляет вам аэроплан, который вы выберете. Этот мандат действителен до тех пор, пока он у вас в руках. Ни один кристобальский солдат не может побеспокоить вас. И, наверно, по этой же причине испаньолский солдат расстреляет вас сразу же, как увидит его.