— Я был в очереди, — безразлично сказал Дэвис.
Данбар немного подумал.
— Конечно, здесь был просто дурдом, это правда. Мне это обычно не приносит проблем, но…
— Разве вы не согласны? — сказал Дэвис с ноткой мольбы, — разве вы не согласны, что если уж вы стояли в очереди, то вы имеете какие-то права? Разве вам не кажется, стояние целый час в очереди дает право…
— Неужели он её не подписал?
— Подписал, конечно, но он неправильно написал её имя, она Крисси, поэтому я вернулся за другой… — Он показал Данбару вторую книгу. — Но теперь…
— Давайте посмотрим, — Данбар взял книгу у Дэвиса. Улыбаясь, он взял ручку, открыл книгу и прислонил её к высокому стеллажу «СДЕЛАЙ САМ». — Папиной дочке, верно? Вы так сказали?
— Самой любимой дочери… — отбарабанил Дэвис.
— Крисси через с одним «С» или с двумя?
— С двумя, — сказал Дэвис. — Что вы…
— Иногда и глина может сойти за камень.
— Вы о чем?
— Блейк? Уильям Блейк? Песнь опыта? «Любовь прекрасна…» Ладно, забудьте. Вот, — Он протянул раскрытую книгу обратно Дэвису. — Теперь все правильно? — «Крисси, самой любимой дочери, в её самый лучший день рождения, искренне ваш С.Р. Апплетон». Его расползающийся, неряшливый почерк был абсолютно не похож на уверенную руку Апплетона.
— Это не, в смысле спасибо, я оценил ваш жест, но это…
— Не его подпись? А как она узнает? — Продолжая улыбаться, Данбар повернулся, собираясь уйти. Дэвис никак не мог решить — Данбар, он гений или просто циник. Все чего ему хотелось — выйти наконец из этого чертова магазина.
Очередь к кассе на этот раз двигалась гораздо медленнее, наверное из-за разочарованных фанатов Апплетона и их заранее подписанных книг. К тому моменту, как Дэвис вышел из магазина, было почти шесть. Он опять опоздал. Он не доставит Карен удовольствия, позвонив. Может быть, сегодня на дорогах будет посвободнее.
Его надежды не оправдались. Было уже полседьмого, когда он, полумертвый от усталости, запарковался около дома Карен. Фильм уже начался, и планы на вечер рассыпались. Но откуда он мог знать заранее? Что очередь будет такой длинной, а Апплетон будет таким… таким негибким? Недобросовестным?
Уличные свет слабо освещал две книги, одну с ошибкой, вторую с ложью. Они обе ему не нравились. Поэтому она не получит ни одной. Но тогда все его усилия становятся бессмысленны — ожидание, жара, шум, грубость и толкающиеся дети, — у него останется только меховая кофта, которая была идеей Карен, и он не мог этого вынести. Что ему оставалось делать? Он посмотрел на дом, посмотрел на часы, но было уже слишком поздно чтобы что-то увидеть.
Оригинал (английский): Clod, Pebble (http://www.flurb.net/9/9scholz.htm)
Перевод: © Дмитрий Кулаков.
