Камень Апокалипсиса - [24]

Стрелка коснулась десятки, и толпа взорвалась ликованием. Вышло! Он сумел! Спенсер тут же захотел выбросить трубки, но пальцы отказались повиноваться. Ток был настолько силен, что перебивал команды, посылаемые головным мозгом. И тогда он запаниковал и принялся орать! Мексиканец испуганно отшатнулся и бросил вертеть генератор. Все затихли. Хриплый, шедший из самого нутра вопль оказался для них полной неожиданностью. Крик насмерть перепуганного человека. Впрочем, тут же выискался некто, нашедший это забавным. Друзья Спенсера плеснули пивом в лицо весельчаку…

Разряд, который он получил от камня, вполне можно сравнить со вторым делением на том древнем индикаторе, прикинул Спенсер.

Постой-ка! Это невозможно! Камни не могут бить током!

Он обеими ладонями стиснул булыжник, словно хотел его раздавить. Цирковой силач и яблоко.

Вновь неожиданный удар, да такой силы, что у Спенсера перехватило дыхание.

Как такое возможно?

Он решил было выбросить камень, однако руки уже не повиновались. Еще один удар, на этот раз даже сильнее. И еще один. И еще. С каждым разом все жестче и болезненнее. Мысли закружились каруселью в поисках выхода. Что делать?! Руки уже сводит судорогой в такт разрядам. От очередного удара спазмой скрутило живот, Спенсера бросило вперед, и он больно ударился о кромку письменного стола. Кажется, треснуло ребро. Ноги разъехались, и он полетел на пол. В глазах мелькнул потолок, затем висок с размаху приложился о светло-синий коврик. Свет померк.

Темно и холодно. Море раскачивает крошечную лодку и распростертого в ней Эвана. Страшно холодно. Вдруг без всякого перехода ему становится очень жарко. Над головой распахивается безоблачное сапфирное небо. Солнце обжигает щеки и лоб. Он переваливается на бок и, больно защемив костяшку локтя, тянет руку, чтобы зачерпнуть воды и остудить лицо. Но как только пальцы касаются волн, море становится мутно-зеленым, и он видит омерзительных тварей, скользящих под днищем лодки. Призрачно-белые, осклизлые гады замечают его руку и бросаются к ней, словно желая оторвать и устроить пиршество. Он едва успевает отдернуть пальцы и торопливо откидывается на спину, моля, чтобы суденышко не перевернулось. Проходит несколько минут, Спенсер слегка приподнимается и бросает опасливый взгляд за борт. Вдалеке видна какая-то фигурка в белых одеждах, бредущая по поверхности воды в его сторону. Движется она неторопливо, даже грациозно, не боясь ни утонуть, ни стать добычей подводных чудищ. Спенсер вскрикивает: «Спаси! Спаси меня!»

Первое, что Спенсер увидел, открыв глаза, был неоново-яркий зеленый огонек прикроватного монитора, подмигивавший в такт биению сердца. Из правой руки тянулась трубочка к капельнице. Стояла ночь, и его палата в центральной горбольнице Шарлоттсвиля была погружена во тьму, если не считать полоски света от приоткрытой двери. Через щель Спенсер мог видеть кусочек коридора и дежурный пост. Он захотел позвать медсестру, но глотка успела пересохнуть так, что у него не нашлось голоса. Напрягшись, Спенсер попробовал еще раз, и в тишине раздался хриплый шепот. Ноль внимания. Он попробовал было сесть, однако боль в сломанном ребре остановила на полпути. Тогда он принялся шарить руками над головой, затем вдоль кроватной рамы и, наконец, на тумбочке. Пальцы нащупали какую-то коробочку с кнопками. Не раздумывая, он начал давить все подряд.

Дежурная вскинула голову, подозвала еще одну медсестру, и они поспешили в палату. Резко вспыхнули лампы дневного света. Спенсер болезненно зажмурился.

— Господин судья, вы очнулись!

— Что со мной?

— Вы нас так перепугали, — защебетала одна из медсестер. — Мы сейчас вызовем доктора. Он ответит на все ваши вопросы. Вы очнулись — и это уже хорошая новость!

— Сколько я… здесь?

— Четыре дня.

— Четыре?! Сегодня четверг?

— Вообще-то уже утро пятницы. Ваш секретарь заглянула в кабинет и увидела вас на полу. Она и вызвала «скорую».

Часом позже появилась Мелисса, а еще через несколько минут и врач.

— Расскажите, что произошло у вас в кабинете? — распорядился он.

— Меня ударило током, — ответил Спенсер. — Электрическим. У меня там булыжник был, я его взял в руку, и он меня ударил. И я упал на пол.

— Булыжник? — медленно переспросила Мелисса.

— Ну да. Камень такой.

Врач спросил:

— Вы стояли у окна?

— Окно, конечно, есть, рядом со столом. Но я был от него в полутора метрах, не меньше.

— Не важно. Мы полагаем, что в вас, вероятно, попала молния.

— Молния?

— В понедельник шел дождь, — напомнила Мелисса.

— Вам сильно повезло, — сказал врач. — По крайней мере для человека, в которого ударила молния… Голова болит?

— Нет.

— Шум? Звон в ушах?

— Нет.

— Как насчет головокружения? Приступы тошноты? Рвота? Такое часто бывает после удара молнии.

— Да нет, нормально все.

— Хорошо.

Врач взглянул на Мелиссу.

— Мы снимем электрокимограмму, магнитно-резонансную сканограмму и… и сделаем компьютерную томографию. Хотя я полагаю, что все будет в порядке. Подобного рода обследования редко выявляют нарушения, обусловленные высоковольтным разрядом атмосферного происхождения.

— Вы не могли бы перевести это на нормальный английский язык? — потребовал Спенсер, уже начиная раздражаться тем, что врач беседует с Мелиссой, словно его самого нет в комнате.