Камбрийская сноровка - [128]

«Святейшему отцу Пирру, вместе с уверениями в неизменном почтении и уважении — мое приветствие!

После того, как мне пришлось покинуть Константинополь — с некоторых пор для строго держащегося православия священника оставаться там значит совершить грех самоубийства — я, хотя и числюсь легатом в Константинополе, пребываю в городе святого Петра. Поскольку за мной сохранены прежние должность и звание, занятий у меня немного, а потому я, по мере слабых сил, помогаю вести переписку с теми землями, что остались верны православному вероисповеданию. В Константинополе истинное исповедание ныне называют дуофелитством и громко анафемствуют… Во времена, когда во главе заблуждающихся стоял ты, этого не было.

По правде говоря, добрых вестей я узнал немного. Большая часть писем приходит из королевств, которые еще недавно были языческими, теперь же отчаянно нуждаются в просвещении. У вестготов очередная усобица, двум королям франков лень даже воевать друг с другом, и вместо них этим занимаются все прочие вассалы. У берегов Фрисландии видели корабли северных варваров, делавших нападения на франкское побережье в позапрошлом столетии. Тогда держава франков была сильна, и нападения отразила без особого труда. Что будет, если вторжение язычников произойдет ныне, и подумать страшно.

Хорошие новости пришли из Африки. Базилевс Григорий, да хранит его Господь, существенно увеличил свои силы. К сожалению, прознатчики сообщают о скором вторжении агарян, как и о том, что сами неверные прекрасно осведомлены о нашем знании. Уверенные в пособничестве своего ложного бога, они намерены сокрушить последний оплот истинной веры в Империи. По этой причине святой и вечный Григорий не сможет в этом году провести какие–либо операции против узурпатора в Константинополе. Что ж, возможно, победа над иноверцами отзовется в сердцах, не источенных ересью насквозь — ты сам прекрасно сознаешь, что колеблющихся, искренне заблуждающихся и обманутых среди монофелитов гораздо больше, нежели искренне преданных ложному учению.

Должен тебе сообщить, что истинное месторасположение оружейных мастерских, помогающих Григорию оснастить новые легионы, престолу святого Петра известно. Тем большее недоумение вызвало полученное нами послание из Британии, а точней, из королевства Кент, от архиепископа Кентерберийского. Я бы охарактеризовал его как «недоумение, доходящее до веселья».

Полагая, что ты сочтешь это письмо занимательным, я поручил сделать его копию в части, затрагивающей интересующие тебя предметы, исключив лишь незначительные моменты, касающиеся исключительно престола святого Петра.

Мартин, полномочный легат святейшего папы Римского»

Пока читали письмо из Рима, вмешательство Пирра не понадобилось. Главное поняли все. Архиепископ Кентербери, что пытался решить проблему разграничения диоцезов острой сталью, не просто проиграл сражение — удостоился в Риме насмешек! Немало: отныне епископы франкского и вестготского королевств не станут слишком внимательно прислушиваться к увещеваниям, идущим от осмеянного Папой варвара–сакса. Значит, у него будут проблемы с приобретением союзников.

С другой стороны, престол святого Петра не стал вмешиваться в островные дела напрямую, навязывать решения… Признание того, что в Британии достаточно людей, способных управиться с кризисом — по усмотрению!

Которое зависит от копии чужого письма.

Интересно, что вызвало в курии «недоумение, доходящее до веселья». Оправдания? Попытка сделать вид, что ничего не было? Неуклюжий шаг к примирению? Или — новая атака?

Клир слушает. Священник–чтец всего лишь старателен, произносит слова четко и размеренно — но как же слушателям хочется его поторопить! Увы, архиепископ–сакс начал с безличных жалоб на упадок нравов и дурной характер времен, перечислил обиды, полученные миссией святого Августина от короля Пенды. Мерсиец, оказывается, не долго думая, потребовал от расположенных на его камбрийских землях монастырей службы, чиновной и проповеднической, на всех землях королевства. Камбрийские монахи явились… и произошло столкновение церквей. Разные службы, разные дни праздников…

«… доходит до того», — писал епископ–сакс, — «что полухристиане отказывают в причастии крещеным по римскому обряду, требуя произведения над ними нового крещения, поскольку не считают сакса–священника способным совершать таинство. Я со скорбью заключаю, что вальская[8] церковь впала в обычную для Британии ересь пелагианства…»

Вот тут святейший Пирр разлепил уста.

— Точнее, — сказал, — по нашему с преосвященным Дионисием Пемброукским совету, стали спрашивать у новокрещеных символ веры. На старых землях Мерсийца отвечали. Зато на новых, отобранных у Уэссекса… Матушка Редин, твой монастырь в Мерсии. Что говорят «крещеные» саксы?

Сухонькая аббатиса — и в чем душа держится — развела руками.

— Я своего епископа проповедовать отправила! И еще двух, из дочерних монастырей. Уж они порассказывали… Многих еще при прошлом короле загоняли в реку силой оружия. При нынешнем многие «раскрестились» — какой–то глупый обряд с текущей водой… Для них крещение — не таинство, а колдовство! Другие… «мне обещали новую рубаху!» Третьи… «Местных богов нужно почитать. Я почитаю Христа! Говорят, он пировал с дружиной, когда его предали и зарезали. Но на третий день он воскрес и перебил всех врагов! Уважаю! Так даже Вотан не может!»