Кама с утрА. Картинки к Фрейду - [10]

В этом месте обычно я просыпалась, чувствуя тяжесть внизу живота, озноб и нервозность. Сны не радовали, а раздражали. Поэтому я считала их ужасными и мечтала от них избавиться. Но избавиться от этих сновидений оказалось нелегко. Даже таблетки, которые я всё-таки выпросила у доктора, пытающегося изображать из себя земского врачевателя девятнадцатого столетия, а на самом деле являющегося самым обычным бабником, и даже не исключено — извращенцем, не приносили облегчения.

С пилюлями я стала засыпать быстрее и спать крепче, но снов никто не отменял. Они приходили ко мне и мучили с прежней силой. А, может, и сильнее. Я падала в глубокую яму тяжёлого сна и не могла из неё вырваться удерживаемая снотворным. Мужчины, нередко возглавляемые доктором в пенсне и с интеллигентной бородкой а-ля Чехов, иногда в шляпах, а чаще и вовсе совершенно голые гонялись за мной, пытаясь изнасиловать. Мука состояла в том, что я хотела насилия, но боялась признаться самой себе в этом и, как последняя гимназистка, убегала от возбуждающих меня мужчин. Они манили меня и пугали одновременно. Как и в жизни, в снах я находилась в паутине повторяемости своего неудовлетворения. Мои дни, как и ночи, были одинаковы до противности.

И тут появилась Рита. Красивая, высокая и стройная. Одетая, словно из журнала мод. На лице едва заметные следы косметики, будто и нет её вовсе. Чёрные волосы, завитые на спиральные бигуди, длинными блестящими локонами, похожими на тонких змей, извиваются по плечам. Но чаще, Рита, закалывала их коралловым гребнем, оголяя длинную шею, называемую в народе лебединой. Она была не намного старше меня. Может, лет на пять, не больше. Но от неё шла сила и уверенность. Я же чувствовала себя раздавленной, никчемной.

— Что за женщина, с чёрными волосами? — спросила я Ирочку, которая знала всё и обо всех.

— Рита? — сразу догадалась она, о ком я спрашиваю. — ой, очень любопытная особа… и загадочная. Правда?

— Да в ней есть что-то манящее. Она другая…. Ну, в смысле, не похожа ни на кого.

— Может потому, что прожила много лет за границей? У неё муж там работал. Недавно вернулись, — предположила Ирочка, задумчиво глядя на свои руки. — Не успеваю бегать к маникюрше, всё время надо подправлять, — сказала она, видимо, имея в виду обломившийся ноготь.

Когда Рита стремительно шла по коридору, все, кто встречался на её пути, делали шаг в сторону, давая дорогу. Она проходила, едва кивнув головой в знак приветствия, не замедляя шаг. Те же, кто-то попадался на пути, не только внимательно смотрели на Риту, но и оборачивались, провожая её взглядом. Может быть, она не заметила бы и меня. Но мы столкнулись с ней у входа в здание, где располагалась наша фирма. Она выходила, а влетала в него. Я зацепила Риту плечом, и она выронила из рук пакет, из которого рассыпались бумаги. Автоматически я присела, помочь собрать… Сначала мы нечаянно коснулись друг друга руками, затем подняли глаза и…

С того самого первого раза я почувствовала, что она смотрит на меня не просто так. В одно мгновение в её взгляде произошла перемена. Подняв глаза, Рита сначала скользнула по моему лицу безразличием, но тут же зрачок увеличился и стал ярче. Обычно принято говорить, что глаз заблестел. Именно так и вышло. И улыбка, её вечная, бессмысленная улыбка, какие постоянно «носят» воспитанные люди, на моих глазах приобрела смысл. Уголки гуд едва дрогнули. И приподнялись.

После этого случая, мы, как-то на удивление часто, стали встречаться в офисе. Будто случайно. Неожиданно. Стоя на расстоянии одна от другой, мы говорили, не касаясь друг друга. Она смотрела так бесстыдно, будто я была перед ней голой. Рита смотрела не в лицо, а на грудь, при этом продолжая говорить или слушать. Через минуту взгляд поднимался и упирался в губы. Потом она могла посмотреть в глаза, и снова резко перевести взгляд на грудь. Эта манера осматривания собеседника волновала, хотя, впрочем, думаю, «собака была зарыта» не в этом. Волновало не то, куда она смотрела, а то — как она это делала! Нет, она не смотрела. Она ласкала. Целовала, касаясь взглядом. Рита смотрела не глазами женщины, а глазами охотника, варвара, захватчика. Даже не обменявшись с ней и парой значимых слов, я поняла, что попала…

Мы стали вместе перекусывать в обеденный перерыв. Или пить кофе в столовой офиса. О чём мы говорили, трудно вспомнить. Скорее, ни о чём. Я узнала, что они с мужем жили несколько лет в Германии, но сказано это было в контексте. Рита поделилась тем, что они недавно закончили ремонт в только что купленной квартире. Вот и пришлось пояснить, что долго отсутствовали в стране. О жизни за границей она не рассказывала. А я не спрашивала. Ещё, помнится, мы говорили о какой-то выставке, которую готовились открыть в Манеже. Посоветовала прочитать модную книгу. Я тоже что-то говорила, улыбалась, поддакивала.

Как-то у нас был корпоративчик, мы остались после работы и веселились за счёт фирмы. Фирма выиграла дело и «проставилась», щедро накрыв поляну. Поляна была в милом ресторане с музыкой и стриптизом. Алкоголь, как всегда, сделал своё дело и развязал язык.