Калтонхолл - [16]

"Да доколе же, все дьяволы Эофола!" - в сердцах подумал в тот же миг Осмунд. С ростом недовольства не проходило и дня, чтоб где-нибудь не вспыхнули очередные беспорядки. Не далее, как на той седмице, дугой десятник из отряда Осмунда попал под горячую руку и был раздавлен толпой у мясного прилавка. Он выжил, но тронулся рассудком - озаренный Джендри и его светличные не смогли исцелить его полностью.

Дозор стражи немедленно бросился к харчевне тетки Матильды. На подходе им пришлось расталкивать разбегавшихся в стороны драчунов, прознавших о прибытии стражи. Добравшись до входа, Осмунд, не останавливаясь, нырнул в темный проем двери и сбежал вниз по ступенькам в зал таверны. В тусклом свете пары уцелевших фонарей перед его глазами встала картина полного погрома: перевернутые и разломанные столы и лавки, усыпанный осколками посуды и утварью заплеванный пол, видневшиеся повсюду пятна и лужицы крови. Запах в харчевне стоял такой, что его чуть не вывернуло на изнанку, трудно было даже представить, что здесь вообще кто-то мог есть. Тут и там лежали раненые, коих, впрочем, было не так много - все, кто могли стоять на ногах, поспешили убраться сами и не попадаться страже на глаза. Растерявшись, Осмунд некоторое время соображал, что предпринять и окидывал взглядом поле битвы.

Из ступора его вывел протяжный стон, срывающийся в крик, раздавшийся из дальнего угла. Взяв себя в руки, он начал командовать:

- Так, ты, шустрый! - приказал он одному стражнику. - Беги к посту, да зови подмогу и лекарей! Да не заплутай в дороге!

Парень выскочил на улицу словно ошпаренный. Осмунд с остальными побежал на стоны и увидел привалившегося к опрокинутому столу окровавленного рыжеволосого мужчину. Он орал во весь голос, держа одной рукой другую - неестественно вывернутую и изогнутую, с торчавшим из предплечья острым отломком желтоватой кости. Из раны мощной струей била кровь, и раненый отчаянно пытался зажать ее ладонью. Осмунд мельком глянул вокруг - ему подумалось, что драка началась именно здесь, уж слишком много тел лежало в этом углу. Под столбом, подпиравшим неподалеку потолок, лежал лицом вниз, раскинув руки, плотный широкоплечий мужчина, вокруг головы которого расплылось темное пятно. Поодаль на спине, прямо под фонарем, в луже крови лежал другой - чернобородый здоровяк с разорванным горлом, из которого торчала ручка какого-то столового прибора. Ноги его выбивали мелкую дробь по полу, но Осмунд не обманулся - он понял, что этот уже мертвец. Напротив них, на уцелевшей лавке сидел, привалившись к стене, донельзя худой и изможденный человек в окровавленном зипуне, болтающемся на высушенных плечах, и держался руками за глиняный черепок, вонзившийся ему промеж ребер. Мужчина был жив, десятник видел, как он моргает блестящими в полумраке глазами и тихо вздымает грудь в дыхании, но не издавал ни звука. Осмунду довелось участвовать в войне с Крюлодом и Таталией в молодости, и после ранения в одной из битв, он помогал полевым лекарям в армейском лазарете, поэтому он имел представление о первой помощи. Сглотнув слюну, он приказал двум дрожащим за его спиной стражникам заняться этими ранеными, в сам прошел чуть дальше, где в темноте виднелись силуэты еще нескольких тел. Подойдя ближе, он разглядел свернувшегося калачиком на полу коренастого мужчину. Поняв, что так он не сможет разглядеть вообще ничего, Осмунд осмелился использовать заклинание магического света, которое тоже выучил в армии. Сосредоточившись, он сконцентрировал энергию в точку напротив себя, и через мгновение там появился тусклый бледно-голубой шарик, осветивший пространство. Отдышавшись после заклинания4, десятник присел на колени приступил к осмотру раненых. Он осторожно перевернул коренастого и тут же грязно выругался, увидев его мертвенную бледность, посиневшие губы и закатившиеся глаза на изъеденном оспинами лице и услышав его поверхностное прерывистое дыхание. Черты лица избитого были неестественно-заостренными, и в тусклом магическом свете приобрели совсем уж зловещий вид. Осмунд понял, что здесь уже ничем нельзя помочь - раненый отходил на Небеса. Десятник прикрыл ему веки рукой и направился к следующему - тихо шевелящемуся рядом. Тот был весь в крови и негромко стонал, щупая рукой голову.

- Куда тебя, друже? - спросил его стражник, пытаясь определить, насколько он пострадал.

Сначала раненый промямлил нечто нечленораздельное, а затем, выплюнув пару зубов, пробормотал, не соображая, где находится:

- А што слушшилошь-то?

Осмунд бегло осмотрел его, но никаких особых травм, помимо синяков, ссадин и сбитых в кровь кулаков, не нашел. Он подумал, что этого бедолагу, скорее всего, сильно приложили по голове и тот только сейчас начал приходить в себя. Он уложил раненого на пол, подложив ему под затылок обрывок какой-то тряпки, и велел не шевелиться, впрочем, мужчина вовсе и не пытался что-то делать. Не видя, чем еще можно помочь, он подошел к следующему телу. Человек лежал под разнесенным в щепки столом и скреб пальцами пол, испуганно тараща глаза на свои ноги. Увидев Осмунда, он заголосил: