Каллиграфия - [138]

Глава 29. Как утверждал Сенека

— Говорил же, не надо было тебе с нами идти! — возмущался Франческо, бинтуя англичанке вывихнутую лодыжку в тени розового куста. — Сидела бы себе на вилле, пекла б печенье да ждала нас к ужину.

— Ага, и думала б да гадала, порубит вас Моррис на котлеты или на паштет, — невесело продолжила Джейн. — И на каком расстоянии от берега вас подстрелят.

— Но пока ведь не подстрелили! — приосанился Росси. — Вокруг тишь да благодать. Странно, вообще-то, а, синьор Кимура?

Кристиан вышел из оцепенения, с каким наблюдал за обстановкой возле маяка, одернул полы плаща и тотчас согласился, что на Авго нынче удивительная тишина и безветрие, а жизнь точно замерла.

— Не замерла, а притаилась, — уточнил Франческо. — И сейчас как бросится на нас из-за угла!

Задрожав мелкой дрожью, Джейн выхватила у него бинт и заявила, что с вывихом справится сама. Выпорхнула из ветвей, отрывисто щебеча, трясогузка; скользнула по камню ящерка; шелохнулся вдали усыпанный розами куст. Быть может, от ветра, а может… Кимура насторожился, сдвинув брови к переносице и втянув уголки губ.

— Вам обоим, — сказал он, обращаясь преимущественно к итальянцу, — я посоветовал бы вернуться в катер и быть готовыми к немедленному отплытию на случай преследования.

— А вы? — испуганно спросил тот.

— Я постараюсь пробраться вглубь острова. Ах да, чуть не забыл, ловите!

Франческо едва успел выставить руки, как стал обладателем энного по счету телепортатора хранительницы.

— Вот так штучка! — подивился он, тут же получив от Кристиана короткую инструкцию о том, как этой «штучкой» пользоваться. — Вот те на! — непроизвольно вырвалось у него. — А отчего ж вы раньше-то молчали? Не пришлось бы с лодкой возиться!

— Спорное утверждение, — заметил Кристиан, — поскольку телепортаторы Аризу Кей, сделанные хоть и кропотливо, и с мастерством, высокой точностью перемещения не отличаются.

— Хотите сказать, они ненадежны?

— Если выразиться корректнее, они не пододят для предприятий, подобных нашему, — невозмутимо переиначил Кимура и, стоило Франческо на секунду отвлечься, растаял без следа.

— Учись, студент, — сказала Джейн, — как нужно грамотно исчезать. На лекциях, глядишь, пригодится.

Тогда Росси намекнул, что пора бы и им уже исчезнуть, чтоб не напороться ненароком на отморозков из Моррисовой шайки.

Кристиан не погрешил бы против правды, если бы сказал, что глава мафиозного клана до невозможности педантичен, строг и во многом придерживается установленного порядка. Геометрическая точность, с какою рассажены были кустарники, ровные края посыпанных галькой дорожек и прямые углы при всяком их пересечении в какой-то степени свидетельствовали о прямоте его суждений и постоянстве взглядов. Однако Кимура и предположить не мог, что, сколь бы ни были эти суждения и взгляды отличны от его собственных, упрямство Морриса Дезастро и приверженность принципам нимало не уступают настойчивости и принципиальности самого Кристиана. Скрытым от человека-в-черном оставался и факт поразительного сходства его облика с наружностью «крестного отца», не говоря уж о манере держаться и предпочтениях в одежде. А что до диаметральной противоположности их интересов и устремлений, то заметливую Люси, у которой давно зародилось подозрение об их близком родстве, сия частность нисколько не смущала. Она уведомила Морриса лишь о том, во что Кимура будет одет; о большем же нарочно умолчала, желая воочию увидеть, какой эффект произведет на босса появление последнего.

У Кристиана не возникало сомнений насчет безопасности Франческо и Джейн, ибо с телепортатором японки им по плечу любые невзгоды. Утешаясь подобной мыслью, он значительно продвинулся к центру острова, и, не обнаружив препятствий на своем пути, успокоился было совершенно. Всплыл из-за холма фронтон резиденции Дезастро, обнажились капители древних колонн, ощутимее стали дуновения этезиев, которые преобладают на Средиземноморье с апреля по октябрь и сопровождаются неизменно ясной погодой… Кимура ободрился и быстрым шагом спустился со взгорка. Навстречу ему мчались Джулия и Клеопатра.

— Один мудрец, — задыхаясь от бега, говорила кенийка, — кажется, Сенека, учил, что судить о человеке следует до дружбы, а уж если подружился… — уф-уф-уф-… будь добр, доверяй.

— Хорошо учил твой мудрец, — отозвалась Джулия, сердце у которой попеременно выделывало то кульбит, то двойное сальто. — Знаешь что, если я вдруг отдам концы, пусть на моем надгробном камне напишут такую эпитафию.

— Я сделаю всё, чтобы ты не отдала концы, — заявила Клеопатра, босиком скача по камням. — Ой, а это кто?!

Обе они чуть не отправились к праотцам, поскольку перед ними, на расстоянии всего нескольких метров, прямо из-под земли вырос Моррис. Моррис ли? Кенийка на всякий случай протерла глаза.

— Великий Энгай! Да они же, как две капли воды!.. Я хочу сказать, отбой, приплыли! Это не Дезастро; он никогда не надел бы плащ в такую жару.

Итальянке недосуг было анализировать лексикон своей протеже, размышляя над тем, откуда она понахваталась словечек вроде «отбой» и «приплыли», ибо появление Кристиана, которого Джулия, ни за что бы не спутала с главарем мафии, заставило ее испытать прилив неописуемого восторга. С криком «синьор Кимура, я знала, что вы придете!», она бросилась навстречу незабвенному своему сэнсэю, забывшись окончательно и бесповоротно. Так что Клеопатра напрасно надрывала связки, пытаясь призвать их к благоразумию и совершенно запамятовав, что во владениях Морриса Дезастро любой звук частотою свыше ста герц способен вызвать катаклизм посерьезнее снежной лавины.