Каллиграф - [51]

Еще раз «черт!».

– Вы говорите о месте. А я – о людях – вставил я.

– Давайте поговорим о людях, если хотите. – У нее на лице появилось задумчивое выражение. – Я, например, как раз из Австралии. Родилась там и выросла.

«Черт, черт, черт…»

На обратном пути она предоставила меня самому себе и только через некоторое время сделала шаг, чтобы вывести меня из отчаяния.

– Может, пришло время съесть сэндвичи? – предложила она.

– А откуда вы знаете, что я взял с собой сэндвичи?

– Я заглянула в вашу корзинку, когда вы ходили за водой, – она виновато улыбнулась, хотя было очевидно, что никакого раскаяния не чувствует.

– Хорошо. Давайте возьмемся за них. И я заодно открою бутылку вина. Хотя, боюсь, оно уже нагрелось…

Внезапно она взяла меня пальцами за подбородок и развернула мое лицо так, чтобы я посмотрел на нее:

– Кстати, я вовсе не из Австралии. Это была шутка. Так что не переживайте.

– Шутка?

– Да, – теперь она действительно смеялась.

Должно быть, я выглядел сильно озадаченным. Но это ее прикосновение, а не искреннее веселье и сам смысл ее слов, выбило меня из колеи.

Выражение ее глаз смягчилось.

– Правда, не стоит воспринимать все так серьезно.

Я понятия не имел, что сказать, а потому с неуместным профессионализмом открыл бутылку и налил вино в два бокала, которые перед тем тщательно помыл в пабе.

Вскоре мы уже ползли назад, к пристани возле ее дома, оставив далеко за кормой Маленький Сидней, возвращаясь в умиротворяющий Старый Свет, представленный Маленькой Венецией. На город опускался мягкий, благоуханный вечер, мы сидели в молчании, уплетая сэндвичи. У меня появилось несколько минут, чтобы восстановить утраченное равновесие и собраться с мыслями. Наконец Мадлен закурила и откинулась на спинку кресла, и так получилось, что она – совсем чуть-чуть – склонилась ко мне.

Тем временем у меня в голове – которую я никогда не считал своим самым разумным органом – сформулировалась проблема, для которой я теперь искал элегантное решение. Так или иначе, и довольно скоро, – я должен узнать ответ. И все же… если женщина отказывается добровольно сообщать вам информацию, совершенно невозможно задать вопрос о бойфренде и не создать ощущение неловкости. Сигналы? Никаких сигналов не было. Или, наоборот, их было слишком много. Она явно флиртовала. Но все женщины флиртуют. В особенности недоступные женщины. С интеллектуальной точки зрения, признаюсь, я проиграл. Я был в цугцванге. Мы миновали вольер с птицами, и я решил разобраться с этим вопросом до того, как мы достигнем туннеля Майда-хилл.

– Вот теперь я бы выкурил вашу сигаретку, если вы не возражаете, – сказал я для начала.

– Конечно, – она чуть подалась вперед. – На меня накатила такая лень. Понятия не имела, что Лондон может быть столь… приятным.

– Риджентс-парк часто недооценивают, – ответил я, принимая у нее и сигарету, и зажигалку, а в следующее мгновение она уже снова откинулась на спинку кресла. – Хотя я совершенно не понимаю, кто сейчас ходит в зоопарки – мне-то казалось, что они безнадежно устарели. И вроде бы птицы в гигантских клетках не должны вызывать ничего, кроме раздражения. Но когда попадаешь туда, вдруг видишь, что по зоопарку бродит множество чудаков, которым искренне интересно наблюдать за сонным пингвином или запущенным и жалким жирафом. Эти сигареты действительно из Таджикистана?

– Нет, из Дамаска.

– О! – Я глубоко затянулся. – Ну что же чертовски крепкие.

– Не очень. На самом деле они изготовлены и особого, тщательно отобранного табака, – она держала сигарету на вытянутой руке и рассматривала ее. – Самые лучшие можно найти в Сирии. И конечно, не в магазинах. У меня есть один турецкий друг переводчик, он всегда достает мне такие сигареты, когда я уезжаю с Востока. Его зовут Марио. Хотя это не настоящее его имя. По крайней мере, сирийские женщины зовут его не так.

Алкоголь начинал оказывать свое расслабляющее, магическое действие. Я мягко потянулся вперед, чтобы разлить остатки вина.

– Вы не возражаете?

– Давайте допьем, – она осушила свой бокал, который перед тем, как закурить, поставила на кресло и придерживала ногами, потом положила ступни на перила и распрямила спину.

Наши головы почти соприкасались.

– А как вас называют знакомые? – поинтересовался я, осторожно наливая вино в один, а потом во второй бокал.

Она внимательно посмотрела на меня, выражение ее лица стало напряженным, а глаза чуть сузились. Я с трудом подавил желание поцеловать ее.

– Я имею в виду, как именно вас называют: Мадлен, или Мэдди, или Мэд, или как-то иначе?

– А… поняла. – Она секунду помолчала. – Пожалуй, большинство моих знакомых называет меня Мэдди. Но мне нравится и полное имя. А как ваши знакомые называют вас?

– В школе меня звали Жак, – ответил я. – Дело в том, что я учился за границей, а моя фамилия Джексон. Но в последнее время обычно меня зовут Джаспер, даже девушки.

– А у вас сейчас есть девушка?

Я поставил на пол пустой бокал.

– Нет. В данный момент нет. Я встречался с одной девушкой, но мы… она вроде бы оставила меня. Это произошло несколько месяцев назад. А вы?

– А, – она нахмурилась. – Мои приятели звали меня Джон или Фрэнк, иногда Брэдли.