Каллиграф - [122]

Я сделал большой глоток.

– Она объяснила тебе, каким образом они оказались сестрами?

– Один отец. – Дорога была абсолютно прямая, и Уильям рискнул прибавить скорость. Туман клубился вокруг нас – другого слова не подберешь.

– Именно так и сказала Мадлен. – Я прикончил первую бутылочку. – Но я же знаком с отцом Люси – с Дэвидом. Его зовут Дэвид. Не может быть, чтобы он… Он не имеет ничего общего с Мадлен. Он…

– Это не настоящий отец, Джексон. А настоящий отец Люси не кто иной как Мистер Иностранные Дела во плоти. Отец Мадлен. Она тебе о нем рассказывала, не так ли?

– О, боже! – Я присвистнул.

– Вот именно. Его имя – Джулиан Бельмонт, – Уильям покосился на меня. – Он сейчас номер три в Париже, так сказал мне Дональд. Этот тип всегда трахал все, что движется. И продолжает в том же духе.

Я невольно напрягся:

– Ты просил Дона разузнать про отца Мадлен?

– Нет. Не просил. Дональд писал мне по другому поводу. Я собираюсь в следующем месяце в Нью-Йорк, подготовить наш рождественский концерт. И как-то к слову он упомянул Бельмонта. Вот и все.

Я открыл вторую бутылочку водки.

– Не понимаю. Каким образом этот Джулиан оказался отцом Люси?

– Ну, хорошо. – Уильям опять сбросил скорость и протер рукавом стекло перед собой. Туман просачивался внутрь. Он включил печку на полную мощность и заговорил громче, чтобы перекрыть гул. – В горячие деньки в начале семидесятых Джулиан Бельмонт женился на матери Мадлен – ее, кстати, звали Магдалена, на случай, если ты не знал, и, по словам Люси, она тоже получила свою долю физического недостатка, называемого женской красотой. Короче, молодая и счастливая чета прожила в Лондоне около года, когда миссис Бельмонт обнаружила, что находится в ожидании… нашей сладкой маленькой Мадлен Изабеллы.

Вскоре после этого – в соответствии с прежними привычками и несмотря на то, что его жена выглядела как Елена Троянская, – мистер Б. снова вышел на поле. И как ты думаешь, кто оказался его очередным завоеванием? Мать Люси. Которая, к несчастью, уже была замужем за другим – приятным человеком, которого Люси и называет отцом.

– Дэвид?

– Дэвид. Ведь так называет его Люси? Дэвид? Всегда подозрительно, если ребенок зовет одного из родителей по имени…

Через дорогу прямо перед нами перебежал кролик. Уильям резко затормозил, и моя доска и коробки в багажнике полетели вперед. Обезумевшее животное в диком темпе мчалось вдоль дороги, металось и подскакивала, отчаянно пытаясь покинуть освещенное фарами пространство. А потом, так же внезапно, кролик исчез.

– Извини. Твои вещи в порядке?

– Не беспокойся, все самое важное упаковано в футляры. Давай дальше.

– Итак, Мадлен зачали, Люси зачали: разные матери, один отец. Лондон не считается с условностями, но, судя по всему, в семействе Бельмонт что-то не так. Магдалена подозревает, что ее супруг занимается грязными делишками и пьянствует, пытаясь доказать это. А тем временем мать Люси…

– Вероника.

– Мать Люси, Вероника, лезет на стенку от своей тайной любви к лихому мистеру Б.

– Боже.

– И вот одной темной и недоброй ночью она – Вероника – пошла искать своего любимого мужчину и с удивлением обнаружила, что на звонок в дверь ответила его дражайшая жена.

– Представляю себе, что началось.

– Само собой. Мистер Б. вернулся после тяжелого дня, уставший от возни с бумагами, и застал дома не одну, а двух несчастных беременных женщин, ожидающих его прихода. Далеко не священный союз. Как говорится, канализация засорилась.

Я сморщился. По крайней мере, хорошо, что есть водка.

А Уильям продолжал рассказ:

– Опять же, все это я знаю только со слов Люси: Дэвид и Вероника не могли иметь детей, и потому Вероника решила признаться Дэвиду во всем. Это признание прошло весьма скверно. В итоге, оставив мужа собирать с полу осколки, Вероника подумала, что самое время сообщить ее дорогому Джулиану о том, что она бросила бедного старину Дэвида. Она воображала, что они вдвоем – Вероника и Джулиан – унесутся на крыльях любви навстречу восходу. Но тут вдруг выяснилось, что Джулиан уже женат, – и суть не в том, что скажет мистер Б., а в том, что скажет по этому поводу красивая полуитальянка и алкоголичка, являющаяся его женой.

– Полуитальянка?

– Похоже на то. Римлянка. В любом случае, главное, что Магдалена совсем съехала с катушек – отказывалась говорить с мужем или выходить из дома вместе с ним – не самая лучшая новость для карьерного дипломата. А что еще хуже, она совсем запила – ребенок, не ребенок – и месяцев через десять решила закусить вечернюю порцию граппы коробочкой снотворных пилюль. И готово: мертва.

– Бедная женщина.

– А тем временем другая сторона – мать Люси – которая теперь получила ясное представление о Джулиане и возненавидела его самого и землю, по которой он ходил, начала страдать послеродовой депрессией и тоже чуть не дошла до ручки. Вот так грехи матерей падают на дочерей, – Уильям покачал головой. – На самом деле единственным приличным человеком во всей этой истории оказался мистер Дэвид Гиддингс, который нашел в себе силы простить жену и воспитывать Люси как собственную дочь – включая оплату школы, подарки на дни рождения и все такое прочее.