«Калипсо» и кораллы - [7]

Чтобы испытать свое снаряжение в темноте, мы совершили у Ассампшена ночное погружение. Оно состоялось в три часа. В лучах светильников мы видели много рыб, но попытки поймать их не удались, и мы довольствовались прогулкой над грунтом, на глубине около сорока метров,

Кругом, за пределами освещенной зоны, терялись во тьме коралловые джунгли…. Обитатели этих джунглей, застигнутые безжалостным ярким светом, вздрагивали — и тут же замирали, парализованные неожиданным вторжением. Мы видели рыбу-попугая, дремлющую среди жгучих кораллов…»

Странный, чужеродный мир, далекий от нашего разума, дикий мир, бурлящий жизнью, изобилующий красками и формами. Здесь свои законы, свои тайны, отличные от законов и тайн суши.

Когда царит мрак, кораллы особенно активны. Конечно, их активность можно наблюдать и днем, но когда стемнеет, щупальца их лихорадочно ищут корм, миллионы пастей поглощают миниатюрную добычу. Риф ест, риф переваривает… Он сложен из множества живых, растущих организмов, живет одновременно масштабами микромира и Гаргантюа. Трудно вообразить себе все эти миллионы, миллиарды крохотных созданий, эти прикрепленные организмы, замкнутые в собственных наружных скелетах, как они, пользуясь стрекательными клетками, шипами, ядами, ловят, убивают и поедают мельчайшую добычу — ракообразных, личинок, планктон, даже мелких рыбешек. Да, это подлинный «микрокосм».

Мабрепоры и гиброзои поглощают пищу, чтобы сооружать башни и стены, среди которых мы идем на наших скутерах. Но в мире коралла идет еще один важнейший процесс— битва за место в море. Рифовые организмы непрерывно теснят и толкают друг друга, уступают и снова отвоевывают территорию, миллиметр здесь, миллиметр там в попытке занять все море. Битва, битва, в которой воплощены нужды и сила живой. материи, могучей и хрупкой одновременно.

В лучах наших светильников колышатся щупальца кораллов, вспыхивают ореолы вокруг морских вееров и пушистых ветвей мадрепоры. В сумраке вздуваются альционарии, увеличиваясь в объеме втрое, вчетверо, образуя какие-то древовидные вздутия — прозрачные, розовые, с отчетливо видимым ртом.

Чем глубже, тем более хрупки прикрепленные форумы. На глубине сорока метров рифообразующие кораллы кончаются, дальше идут куда более нежные существа — пальмовые ветви акропоры, листовидные диски коралла фунгия. Один и тот же вид коралла может выглядеть совсем иначе на разных глубинах, при разном течении. Он может быть ветвистым, вытянутый, шаровидным… Такая приспособляемость, хотя и прибавляет прелести миру кораллов, осложняет жизнь наблюдателю. Например, известно семь разных вариаций мадрепоры кладокора.

Ночные погружения в царство кораллов дают нам очень много, позволяя по-новому взглянуть на то, что мы наблюдаем днем. В ночных часах есть что-то магическое, подводная жизнь развертывается во всем Своем великолепий.

В таких случаях мы мобилизуем все свой ресурсы. Четырнадцать человек одновременно уходят под воду, шесть из них — в наших новейших гидрокостюмах с вмонтированными в шлемы фонарями. Фалько и Бонничи несут по светильнику мощностью в 1000 ватт. Морий Леандри, держась в сторонке, освещает место съемок двумя прожекторами. Доктор Леенхардт и Рене Ле Боско отвечают за провода и кабели. Раймон Коль и Раймон Аммадио сидят в лодке на поверхности и поддерживают связь с «Калипсо». Робер Жиль занимается режиссурой; Делуар вооружен 9-миллиметровой камерой и 350-ваттным светильником, Дюма — фотоаппаратом-широко-угольником, Лабан — фотоаппаратом. Впервые в этой экспедиции киногруппа работала на полную мощность, и разработанные нами схемы вполне выдержали испытание.

Двадцать девятого апреля наше судно бросило якорь у острова Пемба, вблизи Занзибара. С восемнадцатого марта мы хромали на одном моторе, скорость не превышала шести узлов, и мне хотелось проверить, не могут ли наши аквалангисты сами справиться с ремонтом. Конечно, нового требного вала не достать до самой Момбасы, но надо было заранее убедиться, сумеют ли аквалангисты удалить два куска сломавшегося вала, не вызвав при этом течи. Мы трудились целый день и выяснили, что им это не под силу. Однако день этот не был потрачен зря. Трудясь под корпусом, аквалангисты открыли подлинную сокровищницу морской фауны — рогатых рыб, редкий вид морской звезды, вооруженной шипами, которая выглядела так, словно ее вырезали из дерева и окрасили в серый и красный цвета. Они увидели также огромных голотурий и ракообразное длиной около пятнадцати сантиметров, зеленого цвета, очень похожее на богомола. Мало того, что у этой твари глаза делились на четыре доли — на голове еще были два ложных глаза! Омер доставил необычное создание на борт «Калипсо», и Барский снял его в аквариуме.

В этот же день на нашу долю выпал очередной из бесконечного ряда сюрпризов, которым море не устает поражать своих поклонников, — на нас обрушилось целое облако насекомых. Это были громадные, злые черные мухи. Наш врач был поражен. Он в жизни не видел и не слышал ничего подобного.

Пятого мая мы пришли в Момбасу. Близился сезон муссонов, и надо было поскорее уходить в Красное море. У меня были неприятные воспоминания о том, как ведет себя Индийский океан в это время года… Дважды — в 1954 году и в 1955 году — нас крепко помотало, когда мы замешкались у Сейшельских островов. Досталось тогда «Калипсо». А переход до мыса Гвардафуй выдался таким тяжелым, что я ничуть не мечтал снова пережить что-либо подобное.