Калиостро - [41]

В конце XVIII века, окружая себя легендами, скитался по Европе самозваный принц Кастриотто, принц Албанский, долмат по национальности, Степан Заннович. Богатство и щедрость, литературные таланты и химические познания помогали ему творить чудеса в Черногории и подчинять себе народы. Талантливый полководец, он в пятнадцать лет громил венецианцев, а позднее сумел скрыться от превосходящих сил фельдмаршала Румянцева. Многочисленные финансовые аферы привели к аресту его в Амстердаме. 14 апреля 1786 года он напечатал мемуары в свою защиту, в которых предсказал свою близкую кончину: «Моя камера, та самая, где содержался за долги Теодор, корсиканский король, быть может, станет мне могилой». В этой тюрьме Степан и покончил с собой, вскрыв себе вены.

Существует исторический документ, озаглавленный «Послание, писанное в Экс-ле-Бене в Савойе, 20 августа 1788 года, к г-ну де Бомарше от г-на Калиостро». В этом документе связаны воедино истории нескольких авантюристов и российская политика на Балканах:

«Стефано Пикколо Черногорский, более известный под именем принца Албанского и недавно умерший в амстердамских тюрьмах, намеревался совершить в Албании революцию, подобную американской. Он обладал всеми талантами, необходимыми для подобных предприятий: отважный, закаленный тяготами, умеренный во всем, любимый народом, рассудительный, когда вынашивал план, и горячий, когда исполнял его, он дал почувствовать землякам, потомкам знаменитых македонцев и неколебимых обитателей Эпира, что снискали славу Александру, он показал им, говорю я, до какого унижения дошел столь некогда великий народ: двенадцать тысяч человек примкнули к нему и поклялись в верности.

Тогда Стефано отправился инкогнито в Россию, дабы попросить помощи деньгами и снаряжением, но, к несчастью, заболел в Варшаве, да к тому же получил огорчительные письма с родины, призывавшие его тотчас обратно. Меня позвали лечить его, и в скором времени врач и больной стали друзьями. Он открыл мне свой секрет и вверил дела в Санкт-Петербурге с тем большим основанием, что я именовался капитаном на испанской службе и мне, как военному, легче было получить доступ к русскому двору. Я справился с поручением и получил прямой приказ к графу Орл… который находился с флотилией в архипелаге, куда я к нему и отправился.

Мы со Стефано постоянно переписывались, и граф Орл… дал мне письма к маркизу Мар… российскому посланнику в Венеции, чтобы получить денег и купить в Арсенале республики сколько-то пушек и оружия. Получив подряд, я снабжал албанцев, как вы снабжали американцев, но я так медлил с поставками, что мир между Россией и Портой был заключен в тот момент, когда на руках у меня был миллион венецианских дукатов, о которых я прескверно отчитался Стефано и вообще никак петербургскому кабинету, смерть графа Орл… все покрыла».

Подтверждает связь Калиостро с Занновичем и Эдуард ван Бима: «Степан был связан со своим собратом Калиостро, в защиту которого он написал мемуар, вышедший в Париже в 1786 г.».

Насколько же тесен мир! Мы уже упоминали о встречах Казановы и Калиостро. А ведь упоминаемая в письме флотилия графа Орлова была послана на поимку знаменитой княжны Таракановой, самозваной сестры Пугачева.

При этом стоит привести отрывки из воспоминаний Анахарсиса Клоца о Занновиче. Клоц нарисовал портрет «невероятно ловкого авантюриста», которому Калиостро в подметки не годится: «Он жалел, что не ему поручили покупку славного ожерелья… Калиостро и супруги Ламотт глупцы… все они просто новички…»

А как воспринимали Калиостро маги? Обратимся к мнению известного популяризатора оккультизма Элифаса Леви:

«Тайные общества посылали своих адептов по миру возбуждать общественное мнение. После Сен-Жермена и Ласкара пришел Месмер, за ним последовал Калиостро. Но они не принадлежали к одной школе… Калиостро был агентом тамплиеров и хотел, как это следует из его послания масонам Лондона, построить Храм Вечного. Подобно тамплиерам, Калиостро был связан с практикой Черной Магии и фатальной наукой вызывания духов. Он распознал прошлое и настоящее, предсказывал будущие события, осуществлял чудотворные излечения и пытался делать золото. Он ввел новый, названный «египетским масонством» ритуал и пытался восстановить мистический культ Изиды. Одетый подобно фиванскому сфинксу, он председательствовал на ночных ассамблеях в залах, украшенных иероглифами и освещаемых факелами. Его жрицами были юные девушки, которых он называл голубками. Он доводил их до экстаза с помощью гидромансии; чтобы заставить пророчествовать, поскольку вода является прекрасным проводником и великолепным медиумом для Астрального Света, что доказывают миражи на море и в облаках.

Очевидно, что Калиостро был последователем Месмера и, будучи медиумом, имел ключ к медиумистическим феноменам. Он имел необычайный успех, повсюду можно было видеть его бюст с надписью «Божественный Калиостро». Реакцию, эквивалентную энтузиазму, конечно, можно было предвидеть — он превратился в интригана и мошенника, совратителя собственной жены, негодяя, которому римская инквизиция оказала милость, осудив к пожизненному заключению».