Калинов мост - [17]

Посмотреть на четвертого было интересно, но, когда ему ткнули направление и сказали «вот он», Игорь замер. Долго смотрел на двух пацанов, сидящих с пивом на скамейке и не верил своим глазам. Кот продолжал чинно шествовать, ведя под руку старую ведунью, с таким видом, словно повзрослевший внук выгуливал престарелую бабушку.

— Это же дети, — выдавил он наконец.

— Это сейчас они дети. При княжьем дворе мужик в семнадцать весен мальчиком не был. А ты вот, Игоряша, уже считался бы старым пердуном, — бодро отозвалась старуха.

— Который из них? — спросил Кот, пристально разглядывающий молодых людей.

— А ты сам как думаешь? — ухмыльнулась старуха.

Оборотень поглядел на подростков так, словно просветил рентгеном. Игорь не удивился бы, если после этого взгляда, Кот рассказал бы о строении скелета каждого пацана, а заодно выдал бы байку не хуже врачебного диагноза про каждый из внутренних органов.

Первый юноша был темноволос, довольно высокого роста, но при этом весьма стройной комплекции. Вид имел довольно интеллигентный. Нормальный представитель молодежи. Не настолько глуп, чтобы после школы отправиться в армию, а после нее пойти грузчиком в соседний магазин. Не настолько умен, чтобы прийти к мысли, что в семнадцать лет детство уже могло бы закончилось.

Второй, белобрысый, был чуть ниже приятеля, но коренастый. Довольно крепкий. Лицо его было куда как проще. А вот прохладные голубые глаза, цвета осеннего неба в последний солнечный день не блестели юношеским задором, как у первого, а смотрели куда-то внутрь себя. Словно бы парень парил над собственным телом и до рези в глазах всматривался в свое прошлое, настоящее и будущее, покрытое мраком памяти и неизвестности.

— Белобрысый, — отозвался Кот.

— В яблочко, — похвалила Яга.

— Хорошо, — кивнул оборотень. — Вечером познакомлюсь с ним поближе.

— А я? — поинтересовался бородатый.

— А тебя позже с ним познакомлю. Сперва надо понять, что в нем от него, а что наносное.

— Так вы чего, знаете этого пацана? — в оживленном состоянии с Игоря слетала всякая непроницаемость, солидность, грубоватость и быковатость, которыми он периодически прикрывался. Бородатый сам напоминал сейчас восторженного мальчишку с горящими глазами.

— Во-первых, — набычилась бабулька. — Он не пацан. Не смотри на внешность. Во-вторых, мы знаем кем он был. А кто он в этом теле, того никто не знает.

— Ни хрена не понял, — покачал головой Игорь. — понятнее объяснить слабо?

— Закрой рот и не бузи, — сердито посоветовала старуха. — А то в другой раз дома оставлю. Все? Посмотрели? Тогда пошли, нечего тут объяснялки на всю улицу разводить.

После второй бутылки пива Степа стал еще пошлей и еще разговорчивей.

— Кстати, — поведал он. — Я тут видел твою обожаемую. Она теперь с Коляном мутит.

Обожаемой была Люда. Олег не помнил, сколько лет ее знал. Иногда казалось, что помнил ее еще с песочницы. Но здравый смыл подсказывал, что этого быть попросту не могло, так как появилась она у них в пятом классе. Перешла из другой школы, переехала из другого района. Олег заприметил ее сразу и больше не выпускал из поля зрения. Как относилась к нему Люда сказать было трудно. Ему почему-то казалось, что она все понимает.

Иногда они общались по-приятельски в компаниях. А дальше этого не заходило. Заходило с другими. И у него и у нее. Отчего Олег мрачнел и замыкался. Степа, как бывший одноклассник, ситуацию знал, но предпочитал помалкивать, потому как и Людку знал. Причем не в таких розовых тонах, в каких рисовалась она Олегу. Впрочем, иногда Степку прорывало, и он начинал говорить вещи нелицеприятные. На что бывший одноклассник реагировал всегда одинаково:

— Тон смени, — попросил Олег.

— Олежка, я не виноват что она с половиной района пере…

— Замолчи.

Олег резко поднялся со скамейки. Если б Степан не был лучшим другом, получил бы сейчас по морде. Тот сделал вид, что ничего не заметил, подставил рожу налетевшему летнему ветерку.

— Может, тебе как-то проявить себя? — предложил Степа.

— Как?

— Как с нормальной обычной бабой. С ними ж ты не теряешься. Почему с этой ведешь себя как лузер?

Олег посмотрел на друга.

— Почему как лузер? Почему если мужчина относится к женщине лучше, чем она позволяет к себе относится, то он выглядит лузером.

— А ты хочешь выглядеть джентльменом? — Степан оживился, словно фокстерьер, у которого перед носом повертели лисьим воротником. — Не то время. В америке, например, над потерей девственности уже даже не смеются. Последняя кинокомедия на тему секса у молодежи была лет десять назад. И та с треском провалилась. Теперь это настолько нормально, что смеяться не над чем.

— Нет, не нормально. Нормально простое человеческое чувство, а не…

— Бе-ме, — передразнил Степа. — А о твоем чувстве она должна догадаться?

— Она о нем знает, — покачал головой Олег.

— И кто ей об этом сказал?

Перед глазами возник берег реки, песчаные замки. Девчонка и мальчишка.

— Она просто знает, — сбивчиво заговорил Олег, пытаясь удержать перед внутренним взором забытую картинку. — Я не как все, и не как со всеми. Я ее люблю. Понимаешь? А ты понимаешь. А если ты понимаешь, то и она должна понимать.