Калифорнийцы - [26]

Судя по растительности, они поднялись уже на высоту примерно трех тысяч футов над уровнем моря, а хребет впереди, простиравшийся далеко на запад и на восток, был, наверное, тысячи на три-четыре футов повыше.

Он подошел к матери. Опустившись на колени, Эйлин протирала лицо смоченным в воде платком.

— По-моему, мы уже почти у цели, — сказал он, помогая ей подняться с земли.

— Ты прав, — согласилась она. — Не ясно только, почему он остановился?

— Сказал, что для отдыха.

Эйлин огляделась по сторонам:

— Он куда-то запропастился. И Монтеро тоже исчез.

Шон быстро обернулся. Все лошади стояли на месте, но обоих стариков нигде не было видно.

Подошла Мариана:

— Что, уже приехали?

— Нет, — ответил Шон, — я пытаюсь сообразить, где мы. — Он кивнул в сторону гор. — Возможно, вон там Сосновая гора… В таком случае, перед нами ничто иное, как Пьедра-Бланка.

— Но ты уверен? — спросила Мариана.

Он развел руками:

— Карт этих земель нет. Люди пользуются придуманными ими же самими названиями. Иногда получается, что один человек дает названия ручьям и горам, а после приходит еще кто-нибудь и переименовывает все по-своему. А вот как нам угадать, к какому именно ручью мы вышли? И что это за гора?

Они расположились на берегу ручья, наслаждаясь выдавшимися минутами отдыха. Разговора не получалось.

Шон очень обеспокоился. Несколько раз подходил он к тому месту, где исчезали следы стариков. Он вновь проверял свое оружие.

Неожиданно откуда-то из-за скал появился Монтеро и не теряя времени стал затягивать потуже подпругу своего коня.

— Пора. Мы уезжаем, — объявил он.

Хуан не заставил себя ждать, и теперь уже все вместе они двигались прочь от ручья по тропе, убегавшей в сторону горной теснины, по которой когда-то несся теперь уже давно пересохший ручей.

Здесь по склонам росли настоящие леса. Несколько раз им на глаза попадались выведенные на скалах древние индейские письмена. Дважды их тропу пересекал олень. Ущелье заметно сузилось, и путешественники ехали друг за другом, а лошади замедлили шаг, осторожно ступая по скользким, гладко обточенным водой камням.

Долгий подъем закончился, и внезапно перед ними открылось обширное плато. Они оказались на вершине столовой горы. Каменистое плато устилала пожухлая от долгой засухи трава, да росло несколько одиноких кривых деревьев. На земле были заметны четкие следы. Хуан направил коня через плато, к северо-западному склону горы, поросшему деревьями. Затем начал спускаться вниз и наконец остановился на песчаном берегу у ручья. Теперь у них за спиной поднималась к небу огромная скала, и точно такие же скалы со всех сторон окружали песчаный берег.

— Разобьем лагерь, — объявил он и слез с коня.

Это было уединенное место. Хотя и могло показаться, что царившая здесь тишина не предвещала ничего хорошего, но необыкновенная красота берега успокаивала. Ветер нежно шелестел листьями тополей, осторожно пробираясь сквозь кроны могучих деревьев, широко раскинувших свои ветви над каменистой землей. Среди камней бил небольшой родничок, воды которого впадали в ручей. Чуть подальше виднелись руины какой-то постройки, ее стены обрушились почти до основания, и от них сохранилось лишь несколько нижних рядов каменной кладки.

— Тут мы обоснуемся, — сказал Хуан, — и вы оба, — он указал на Шона и Мариану, — останетесь.

— А я? — спросила Эйлин.

— Ты пойдешь дальше.

— Это не самая удачная идея, — поспешил возразить Шон, — мы должны держаться друг друга.

— С ней ничего не случится.

— Вас долго не будет?

— До рассвета, возможно, немного дольше. Я расскажу только ей одной… пока. Ты везде бываешь, палишь из своего револьвера, неделями пропадаешь в море… может быть, завтра ты умрешь. Поэтому я скажу ей.

Эйлин решительно взялась за винтовку, а затем с улыбкой обернулась к ним:

— Со мной ничего не случится.

Ни слова больше не говоря, Хуан отправился прочь, и сеньора поспешила за ним.

— Со мной тоже ничего не случится, — тихо сказала Мариана. — Так что, если хочешь пойти за ними…

— Следить за ним? Бесполезно. Он все равно догадается. Хуан всегда все знает. И если сказал, что мы должны остаться, мы останемся.

— Тогда я сварю кофе.

Монтеро расседлал лошадей, а Шон принялся собирать ветки для костра.

Несколько раз он останавливался и замирал на месте, напряженно прислушиваясь и озираясь по сторонам. Следы оленьих копыт на земле отсутствовали, он вообще не нашел никаких следов. Это небольшое открытие непонятно почему встревожило его. Собирая сушняк для костра, он дважды видел наконечники от стрел, но гораздо тоньше и длиннее всех тех, что ему приходилось встречать в своей жизни, словом, мастерская работа. Затем, в очередной раз нагнувшись, чтобы поднять сухую ветку, он обнаружил тончайший, словно яичная скорлупа, осколок какой-то посуды, с виду напоминавший фарфор. Но стоило протянуть руку, и он рассыпался в прах у него в пальцах.

— Где мы? Что за место? — спросил он у Монтеро.

Калифорниец лишь пожал плечами.

— Место, где нужно хранить молчание, — сдержанно произнес он. И затем, решив, что Шона он знает уже много лет, с самого детства, добавил: — Это земля Древних.

Шон молча взглянул на него и торопливо направился туда, где Мариана готовила для них кофе.