Калейдоскоп миров - [27]

Проснувшись, я огорченно подумал что все – старая мельница, гигантская саранча, ее следы, все мне приснилось. Однако стоявшие под кроватью запыленные кроссовки и грязные следы на подоконнике свидетельствовали о реальности случившегося. Я, счастливый, встал, оделся, пошел умываться и чистить зубы. Но что тут веселого. Я выдавил из тюбика пасту. Мы, и только мы с Олежкой знаем, кто убивает людей. И что это дает? Да ничего, кто поверит двум девятилетним мальчишкам в какую-то там байку, больше подходящую для сценария голливудского ужастика про гигантскую саранчу. Я начал с упорством начищать зубы «Блендометом». Да к тому же, я никогда не решусь рассказать о своем ночном приключении родителям, как говорится в этих случаях, «Я не враг своему здоровью», хотя про здоровье уж больно сильно сказано. Да, меня накажут, запретят ходить на улицу, может быть, до конца каникул, но не более того.

Послышались голоса, двери открылись, на кухню зашли родители.

– Дениска, ты уже проснулся? – наигранно весело спросила мама. – Есть будешь?

– Угу, – промычал я, склоняясь над раковиной.

Завтракали мы молча. Наверное, каждый думал о своем. Точнее сказать, об одном и том же, но делая свои личные выводы и предположения. Эх, как меня подмывало все рассказать родителям, чтобы они, наконец, перестали ждать угрозы от какого-то там маньяка.

Ко двору кто-то подъехал, требовательно, но ненастойчиво посигналил.

– Наверное, Саня! – вставая из-за стола, сказал отец, и вышел из дому.

– Что-то опять случилось? – спросил я, оставшись с мамой наедине.

– Да, сынок, тетя Настя Фролова, мать Артема, твоего одноклассника, пропала вчера вечером.

Аппетит пропал, я через силу доел суп, встал из-за стола.

– Я к Олежке, ненадолго.

Друг, как всегда, знал больше меня

– …остальные доярки вышли, а ее уж и след простыл, только все слышали шум, похожий на вертолетный, хотя на небе ничего не было, поискали, покричали, закрыли коровник и ушли! – закончил Олежка.

– Выходит, лишь мы можем помочь найти убийцу, но напрямую этого мы не можем сделать, надо натолкнуть этих тупых ментов на какие-то доказательства, чтобы они поверили в гигантское насекомое, – предложил я.

– Надо, а как?

Пожал плечами.

– А пока надо получше узнать об этой твари. – Я, соглашаясь, кивнул.

Отец приехал, когда я уже закончил приготовление к ночной операции, название которой «Смерть саранче» полнее соответствовало действительности, и собрался ложиться спать. Он почти с порога начал что-то взволнованно и громко рассказывать маме. Услышав все, что нужно, я лег.

На этот раз будильник прозвенел на час раньше, мы заранее договорились об этом с Олежкой, нам хотелось застать саранчу тогда, когда она еще только летит в село в поисках очередной жертвы. Я выбрался из дому также, как и прошлой ночью. Друг ждал меня возле калитки, и мы, не теряя времени, отправились к мельнице, надеясь, что саранча ненамного отклонится от прежнего курса и пролетит рядом. Эта ночь, в отличие от предыдущей, выдалась светлой, и фонарики нам понадобились лишь внутри самой мельницы. Мы заняли выжидательную позицию возле самых больших дыр в стене и стали ждать.

– Олежка? – полушепотом окликнул я друга.

– Чего? – не отрываясь от созерцания звездного неба, спросил он.

– Вчера ночью не одну тетю Настю эта тварь схавала, у золотарей на карьере тоже два рабочих исчезло.

– Да ты что? – воскликнул Олежка, удивленно таращась на меня. – Откуда знаешь?

– Слыхал, отец маме вечером рассказывал. А еще, они с дядей Сашей хотят организовать что-то вроде деревенского дозора, в который будут ходить все сельские мужики по очереди, надеются, что маньяк побоится соваться в патрулируемую деревню.

– Глупцы, – кликнул Олежка. – Такой маньяк, как саранча, ничего не боится!

– Будешь чай? – решив сменить тему, спросил я, и затих.

Издалека, методично, с постепенно нарастающим по мере приближения к нам звуком – стрекотанием, делая десятиметровые прыжки, неслась исполинская саранча.

– А вот и букашка, – бесстрашно высовывая голову в дыру, пошутил Олежка. – Скоро будет возле нас! – влезая обратно, сказал он.

– Олежка, мне страшно, – признался я.

– Не дрейфь, она не тронет нас, испугается света! – он покрутил фонариком. – И улетит.

– Но кого-то она сегодня тронет, убьет и сожрет! Кого-то из нашей деревни.

– Не нагоняй страх, – отмахнулся друг. – Самому страшно…

Невыносимо громкое, жуткое стрекотание саранчи заглушило его слова и резко стихло. Насекомое приземлилось совсем рядом с мельницей, дав нам возможность лучше разглядеть себя в довольно ярком свете. Ничего нового мы не увидели, обычная саранча, только в сотни раз больше своих травоядных собратьев. Луч Олежкиного фонаря резко осветил исполина, и саранча вспорхнула, оглушительно стрекоча.

– Зачем?!! – крикнул я, но, как всегда в таких ситуациях, слишком поздно.

Гнилые стропила не выдержали удара саранчи, сиганувшей на крышу, и с треском ломаясь, полетели вниз на нас вместе с насекомым. Меня сильно ударило по голове, и я упал, разбивая фонарь, кубарем, спотыкаясь, бросился к лестнице.

– А-а-а!!!

Крик Олежки, крик, полный отчаянья и боли, всколыхнул мою душу, как луч его фонаря, перед тем, как навсегда погаснуть, мрак старого помещения.