Калевала - [16]

— Не знаю, — сказал Люликки, — сыщется ли на свете удалец, который совладает с этими лыжами.

— Сыщется, — усмехнулся Лемминкяйнен, — я тот удалец!

Встал Ахти на чудесные лыжи, взял в руки палки, оттолкнулся — и понесли его лыжи быстрее ветра. Обрадовался Лемминкяйнен и не удержался от похвальбы:

— Нет на земле зверя, которого не настиг бы на этих лыжах молодой сын Калевы!

Услышал Хийси хвастливые речи Ахти и сотворил волшебного лося: голову сделал из гнилого пня, рога — из сучьев ивы, вместо ног у лося — прибрежный тростник, вместо хребта — жердина, жилы его — из соломы, глаза — из цветов болотных, листы кувшинок стали его ушами, сосновая кора — кожей, а мясо лося — из трухлявого бревна.

Пустил Хийси своего лося на поля студеной Похьолы, чтобы поспорил с ним Лемминкяйнен, погонялся за быстроногим. Побежал волшебный лось по лапландским землям — где амбар разнесет, где опрокинет кадушку, где котел сбросит на огонь, где в очаг вывалит мясо, — поднялся по весям Похьолы шум: залаяли собаки, заплакали дети, взропотали мужи, засмеялись глупые жены…

А Лемминкяйнен тем временем ищет лося Хийси по горам, болотам, полянам и дремучим дебрям полночных стран, но нигде его не видит. Из-под лыж Ахти огонь рвется, из-под палок струится дым — промчался он и по заморским землям, через поляны Калмы, перед самой пастью смерти: Калма уже клыки оскалил, чтобы пожрать героя, но не смог угнаться за его быстрыми лыжами. Все края обежал Лемминкяйнен и лишь в одном месте не был — в дальних угодьях Похьолы на лапландских землях. Заглянул наконец он и в этот угол: там с окраин услышал Лемминкяйнен лай собак, детский плач да смех неразумных женщин. Повернув лыжи, помчался Ахти на шум.

— Отчего у вас, — въехав в деревню, спросил Лемминкяйнен, — собаки лают, а люди горюют да смеются?

— Пронесся тут лось Хийси, — ответили ему, — сбросил в огонь котлы и пролил наши похлебки.

— Не беда, — сказал веселый Лемминкяйнен. — Пусть женщины чистят котлы, а дети собирают для огня щепки — нынче же сварите вы этого лося!

Собрался Ахти с силами и поспешил по следу чудесного зверя. Скользнул он левой лыжей — и исчезла деревня из виду, скользнул правой — и не слышно уже даже шума, а скользнув третий раз, нагнал Лемминкяйнен лося и вскочил ему на спину. Отвел удалой Ахти добычу в деревню, поставил за плетень, привязал у кленового кола, а ноги лося спутал вязкой из березовых ветвей. Потрепав зверя по шее, погладив ему спину, сказал озорно Лемминкяйнен:

— Постой-ка здесь, а с меня довольно — пойду, пожалуй, отдохну с какой-нибудь юной девицей!

Пришел тут в ярость свирепый лось и протрубил в ответ:

— Пусть Лемпо тебе поможет! Пусть он тебе в постели устроит с девицей отдых!

Принялся зверь биться и разорвал на ногах березовую вязку, сломал кленовый кол, повалил плетень да тут же и унесся вновь в леса — только его и видели. Омрачился Лемминкяйнен и в гневе помчался следом за лосем. С первого толчка настиг его, да угодил лыжей в яму — лопнули на еловых лыжах крепежные ремни, сломались древко дротика и лыжная палка, а негодный лось Хийси скрылся в дремучей чаще, и нет его.

14. Лемминкяйнен погибает на берегах Туонелы

Упустив красавца-лося, постыдным посчитал Лемминкяйнен возвращаться из леса без добычи. Кое-как починил он лыжи и пошел за зверем по следу — но только нет уже в лыжах прежней прыти, потеряли они былую силу. Долго ходил Лемминкяйнен по горам, лесам и рощам, долго бродил без удачи по болотам и черным полянам Хийси, пока не понял, что не поймать ему чудесного лося без Тапио и Миэликки. Попросил Ахти служанку Тапио, что заботилась о дичи и пасла лесные стада, сыграть на медовоголосой дудке, дабы пробудились хозяева леса от зимнего сна и услышали его мольбы, а сам тем часом вышел на опушку и запел такую песню:

— Старец леса бородатый,

Мох — твой плащ, из хвои — шапка!

Наряди леса в одежды,

Дай осинам сарафаны,

Дай шелка плакучим ивам,

Опояшь ты медью сосны.

Не жалей березам злата —

Серьгами укрась им ветви, —

Сделай, как бывало раньше:

Медом прежде пахли рощи,

Воздух пьян был над поляной,

А земля была, как масло!

Миэликки, хозяйка леса!

Эй, медвяная старушка,

Мать заботливая злаков!

Сбрось берестяные лапти,

Сбрось унылые лохмотья,

Платье радости надень-ка,

Золотой надень кокошник:

Помоги настичь мне лося —

Мрачен день, раз нет добычи.

Теллерво, царевна леса,

Дочка Тапио младая!

Лося пригони к опушке,

Где его охотник встретит

И петлею заарканит;

Если зверь пойдет лениво,

Обломай с березы хлыстик —

Сечь сохатого придется,

Чтобы медлить он не вздумал!

Встретишь на дороге реку —

Намости мосток шелковый

Из пунцового платочка,

Перекинь его над бездной

Вспененного водопада!

Нюрикки, сын Тапиолы,

Удалец в багряной шапке!

Помоги добыть мне лося,

Не позволь свернуть с тропинки

Зверю, что бежит к поляне!

Если он уйдет с дороги —

За рога веди обратно,

Преградит плетень тропинку —

Опрокинь его на землю,

Бурелом пути закроет —

Разнеси завалы в щепки!

Тапио, владыка леса,

Золотой хозяин рощи!

Миэликки в наряде синем,

Старица лесных просторов!

Отворите свои уши

Просьбам сына Калевалы,

Милостью не обойдите

Утомленного героя!

Склонил к себе Лемминкяйнен лесных хозяев, потрафил мужам и лесным девам угодной их слуху песней, и встали они на его сторону: отыскали в чаще лося Хийси, подняли из логова и погнали к поляне, где ждал добычу Ахти. Как только выскочил, ломая сучья, быстроногий зверь из леса на опушку, накинул удалой Лемминкяйнен ему на шею аркан и повел к хозяйке Похьолы.