Какое надувательство! - [161]
Л 9265 — 53 эск.
Майкл знал, что это номера самолета Годфри и его эскадрильи. Большинство цифр, следовавших за ним, остались Майклу непонятными, хотя 30/11 ясно указывало на дату, а другие комбинации чисел могли оказаться широтой и долготой позиций. В любом случае стало ясно, что он наконец наткнулся на доказательство измены Лоренса — тщательно просчитанного предательства брата ради получения финансовой выгоды.
Майкла раздирали противоречивые порывы: вернуться к Фиби (если сможет) и рассказать о своем открытии или же попытать счастья со второй дверью и продолжить поиски. В кои-то веки дух искательства победил.
Второй проход вывел на другую лестницу — круче и не ровнее предыдущей. Подперев дверь в тайную комнату, Майкл понял, что света ему хватит, ровно чтобы не споткнуться, и через некоторое время почувствовал, что спустился примерно до уровня цокольного этажа. Ступеньки кончились. Майкл стоял у входа в узкий коридор. Дальше начиналась тьма.
Через несколько шагов он нашарил в стене деревянную дверцу. Сверху она была закрыта на щеколду, но механизм был хорошо смазан — похоже, ею недавно пользовались. Майкл открыл дверцу без труда и выглянул, как и рассчитывал, в бильярдную. Рассвести должно было лишь через час-другой, но сквозь прорехи в шторах внутрь попадало довольно лунного света, и в сумрачных тенях Майкл разглядел труп Марка, накрытый окровавленной простыней. Его отрубленные руки по-прежнему дикарскими тотемами нелепо торчали из боковых луз. Майкл содрогнулся и уже собрался было втянуть голову обратно, когда заметил, как на краю стола что-то блеснуло. То была зажигалка Марка — вещь слишком полезная, чтобы пройти мимо, поэтому Майкл скользнул на цыпочках по комнате и схватил ее, после чего сыграл благодарную ретираду в тоннель, вход куда был искусно и без всяких швов замаскирован стойкой для бильярдных киев, привинченной к одной из дубовых панелей.
Глубже по коридору пройти удалось недалеко — стены и потолок сжались, и передвигаться стало сложно. Некоторое время пришлось ползти чуть ли не на четвереньках, а пол тем временем все круче уходил вниз. Несколько раз пары светящихся точек выдавали присутствие бдительных крыс, тотчас улепетывавших при звуке его шагов. Но тоннель оставался сухим, а штукатурка порою осыпалась, стоило задеть стену плечом, поэтому Майкла очень удивил отчетливый звук капель — неравномерный, однако настойчивый.
Плюп. Плюп. Плюп.
Тут впереди забрезжил и огонек — свет становился ярче, а стены вновь понемногу расступились. Проход внезапно открылся в некое помещение — почти комнату: квадрат футов шестнадцати в поперечнике. Потолок из каменных плит поддерживали балки.
Плюп. Плюп.
Источник капель быстро стал очевиден. Сначала Майкл увидел его в виде фантастически распяленной тени, шатко плясавшей в свете свечи, установленной на полу. То была тень человеческого тела, аккуратно увязанного в тушку и подвешенного за лодыжки к крюку, ввинченному в одну из балок. На шее виднелся небольшой надрез, из которого непрерывной струйкой вытекала кровь — по лицу, сквозь путаницу волос, в тяжелое стальное ведро, уже почти полное.
Плюп. Плюп. Плюп.
То было тело Дороти Уиншоу; а рядом на маленьком трехногом табурете сидел ее дядя Мортимер. Он взглянул на вынырнувшего из тоннеля Майкла. Невозможно было с точностью сказать, в чьих глазах сквозило больше усталости и меньше выражения — Мортимера или окоченелого, медленно вращающегося трупа.
Плюп.
— Она мертва? — наконец спросил Майкл.
— Похоже, — ответил старик. — Хотя наверняка сказать трудно. На это ушло больше времени, чем я рассчитывал.
— Какой ужасный способ убийства.
Мортимер на секунду задумался.
— Да, — согласился он.
Плюп. Плюп.
— Мистер Оуэн, — продолжал Мортимер, выговаривая слова с большим трудом. — Я очень надеюсь, что вы не собираетесь тратить свою жалость на членов моего семейства. Они ее не заслуживают. И вам это должно быть известно больше, чем кому-либо другому.
— Да, но все равно…
— В любом случае уже слишком поздно. Что сделано, то сделано.
Плюп. Плюп. Плюп.
— Мы сейчас под гостиной, если вам интересно знать, — произнес Мортимер. — Если бы в ней сейчас кто-нибудь находился, мы бы слышали. Несколько часов назад я стоял здесь и слушал весь тот шум, что они подняли, когда Слоун прочел завещание и они осознали, что не получат от меня ни пенни. Детская выдумка, наверное. — Он поморщился. — Тщеславная. Глупая. Как и все остальное.
Плюп.
Мортимер закрыл глаза — точно от боли.
— Я вел праздную жизнь, мистер Оуэн. По большей части — тратил ее впустую. Я родился с деньгами и, подобно остальной семье, слишком любил себя, чтобы применить их к чему-нибудь стоящему. Однако в отличие от них я по меньшей мере не причинял этими деньгами никакого зла. И вот я подумал, что перед смертью искуплю себя — хоть как-то — тем, что окажу человечеству маленькую услугу. Избавлю мир от горстки подонков.
Плюп. Плюп.
— Окончательно убедили меня в этом вы, мистер Оуэн. Ваша книга. Она подсказала мне саму мысль и предложила пару возможных… подходов. Теперь же, когда все сделано, я должен признаться: меня разочаровало отсутствие кульминации.
Максвелл Сим — классический неудачник. Брак распался, работа не в радость, и вот он уже полгода пребывает в клинической депрессии. Максвелл Сим — никому не нужный, выброшенный из жизни изгой, — тот, кем все мы боимся стать. У него нет друзей (если, конечно, не считать 70 «френдов» из «Фейсбука»), ему не с кем поговорить, и каждый контакт с живым человеком для него глобальное событие, которое он может и не пережить. Случайная встреча в аэропорту со странной девушкой запускает в голове Максвелла цепную реакцию признаний и воспоминаний, которые приведут его к фантастическому финалу.
Эпоха семидесятых, Британия. Безвкусный английский фаст-фуд и уродливая школьная форма; комичные рок-музыканты и гнилые политики; припудренный лицемерием расизм и ощущение перемен — вот портрет того времени, ирреального, трагичного и немного нелепого. На эти годы пришлось взросление Бена и его друзей — героев нового романа современного английского классика Джонатана Коу. Не исключено, что будущие поколения будут представлять себе Англию конца двадцатого века именно по роману Джонатана Коу. Но Коу — отнюдь не документалист, он выдумщик и виртуоз сюжета.
`Дом сна` – ироничный и виртуозно написанный роман о любви, одиночестве, утрате и безумии.У героев Коу запутанные отношения со сном – они спят слишком мало, слишком много, не спят вовсе, видят странные сны, не видят снов никогда... Двенадцать лет назад нарколептичка Сара, кинофанат Терри, маниакальный Грегори и романтик Роберт жили в мрачном особняке Эшдаун, где теперь располагается клиника по лечению нарушений сна. Жизнь разбросала их в разные стороны, но они по-прежнему связаны прочными нитями бессонницы и снов.
Есть ли у человека выбор или все за него решает судьба? Один из самых интересных британских писателей, Джонатан Коу, задается этим извечным вопросом в своем первом романе «Случайная женщина», с иронией и чуть насмешливо исследуя взаимоотношения случайного и закономерного в нашей жизни.Казалось бы, автору известно все о героине — начиная с ее друзей и недругов и кончая мельчайшими движениями души и затаенными желаниями. И тем не менее «типичная» Мария, женщина, каких много, — непостижимая загадка, как для автора, так и для читателя.
«Круг замкнулся», вторая часть знаменитой дилогии Джонатана Коу, продолжает историю, начатую в «Клубе Ракалий». Прошло двадцать с лишним лет, на дворе нулевые годы, и бывшие школьники озабочены совсем другими проблемами. Теперь они гораздо лучше одеваются, слушают более сложную музыку, и морщины для них давно актуальнее прыщей, но их беспокойство о том, что творится в мире, и о собственном месте в нем никуда не делось. У них по-прежнему нет ответов на многие вопросы. Но если «Клуб Ракалий» — это роман о невинности, то второй роман дилогии — о чувстве вины, которым многие из нас обзаводятся со временем.
Робин Грант — потерянная душа, когда-то он любил девушку, но она вышла за другого. А Робин стал университетским отшельником, вечным аспирантом. Научная карьера ему не светит, а реальный мир кажется средоточием тоски и уродства. Но у Робина есть отдушина — рассказы, которые он пишет, забавные и мрачные, странные, как он сам. Робин ищет любви, но когда она оказывается перед ним, он проходит мимо — то ли не замечая, то ли отвергая. Собственно, Робин не знает, нужна ли ему любовь, или хватит ее прикосновения? А жизнь, словно стремясь усугубить его сомнения, показывает ему сюрреалистическую изнанку любви, раскрашенную в мрачные и нелепые тона.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Держать людей на расстоянии уже давно вошло у Уолласа в привычку. Нет, он не социофоб. Просто так безопасней. Он – первый за несколько десятков лет черный студент на факультете биохимии в Университете Среднего Запада. А еще он гей. Максимально не вписывается в местное общество, однако приспосабливаться умеет. Но разве Уолласу действительно хочется такой жизни? За одни летние выходные вся его тщательно упорядоченная действительность начинает постепенно рушиться, как домино. И стычки с коллегами, напряжение в коллективе друзей вдруг раскроют неожиданные привязанности, неприязнь, стремления, боль, страхи и воспоминания. Встречайте дебютный, частично автобиографичный и невероятный роман-становление Брендона Тейлора, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2020 года. В центре повествования темнокожий гей Уоллас, который получает ученую степень в Университете Среднего Запада.
Яркий литературный дебют: книга сразу оказалась в американских, а потом и мировых списках бестселлеров. Эмира – молодая чернокожая выпускница университета – подрабатывает бебиситтером, присматривая за маленькой дочерью успешной бизнес-леди Аликс. Однажды поздним вечером Аликс просит Эмиру срочно увести девочку из дома, потому что случилось ЧП. Эмира ведет подопечную в торговый центр, от скуки они начинают танцевать под музыку из мобильника. Охранник, увидев белую девочку в сопровождении чернокожей девицы, решает, что ребенка похитили, и пытается задержать Эмиру.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.