Какая чудесная ночь - [2]

Нимфы напугано посмотрели друг на друга: всхлип их удивил, точно так же просили вернуться на сушу только обратившиеся русалки. Ещё не посиневшие девушки с мокрыми волосами таким грустным, жалобным голосом молили лес их пощадить, вернуть на бренную землю.

Несчастные утопленницы.

- Тише, Юл'лья, не делай этих звуков. - Нимфа подсела ближе к девушке и посмотрела в её напуганные светло-голубые глаза. - Мы попробуем тебе помочь, только ты должна будешь описать свой дом или как шла сюда. Сможешь?

Дева с золотыми волосами провел рукой по плечу гостьи и по-доброму ей улыбнулась, ожидая реакции. Юля кивнула и собравшись с мыслями начала описывать двор, старый деревянный домик с покосившемся крыльцом. Серую собаку, которая с радостным лаем провожала прохожих днём и настороженно рычала на них по ночам. Быстро облизнув губы, она улыбнулась и рассказала про ворчливую соседку, которая жаловалась её отцу на прохудившуюся, от того и протекающую при дожде, крышу. После вновь переключилась на двор, заметив, что у них была большая баня, в которую ходила вся деревня, потому что строить ещё одну очень хлопотно.

Нахмуривая брови, Юлия начала рассказывать про соседского парнишку, который постоянно её задирает, но всё же помогает, даже драку из-за неё начал. Лицо её стало проще, губы растянулись в слабой улыбке, когда гостья описывала праздничное одеяние родителей: новосшитое платье матушки и рубаху со штанами отца. Также она смогла вспомнить, что перед лесом ей перебежал дорогу рыжий и упитанный кот соседей. Юлия попыталась было вспомнить, как бродила по лесу, однако всё запомнилось ей лишь большой вязью оттенков зелёного.

Младшая нимфа чутко слушала, запоминая, куда ей надо будет провести дорогу, чтобы помочь заблудившейся. Встав с поваленного дерева, нимфа с золотыми волосами подошла к высокой сосне и прижала к ней ладонь. Она молчала, но голос её достигал нутра леса, доходил до сердца великана. "О, лес, великий и непокорный, пощади заблудшую деву. Не откажи в милости, не отвергни просьбу верной рабы твоей. Ты велик, и корни твои далеки, лишь ты, и только ты, сможешь спасти людское дитё, провести её на истинный путь домой. О, непокорный господин, раствори лапы свои и верни человечью дочь семье. Прошу тебя, мой господин и отец, не отрекись от дочери и рабы своей вернейшей".

Её слова лились, как песня, как бусины нанизывались на нить - одна за другой. Лес, как всегда, послушал мольбу своей дочери, он слушал мелодию голоса и создавал дорогу в старинную деревню, ей уже было очень много лет. Ещё когда лес был маленьким, эта деревушка начала развиваться. И лес рос вместе с ней, а люди уважали покровителя.

Дева с огненными волосами подошла к сестре и сплела пальцы своей руки с её. И сёстры запели песнь леса. Полные чарующей силы, слова лились чудесной мелодией, нимфы воспевали отца и его власть. В песне Юлия слышала неподдельную любовь на грани обожания, она чувствовала, как два голоса и темперамента сливались в одно. Две девы просили у леса свободы для живых и хорошей жизни за гранью для мёртвых. Юля была чудесно поражена этим слиянием столь отличных друг от друга сестёр.

Но лес не хотел отпускать юную гостью, так же как дарить второй шанс русалкам. Он хотел быть глух к мольбам своих созданий, но помимо голоса двух нимф, он начал слышать ещё две молитвы. Ещё два голоса.

Один голос был печален, полон отчаяния и страха. Женщина, хозяйка этого голоса, надеялась быть услышанной, ждала, что лес вернёт заблудшую дочь живой. И она тоже воспевала, но не только лес, в её словах была молитва ко всему: к луне и звёздам, к деревьям и траве, к лесу и реке. Сердце её затаило страх, боль и отчаяние, а так же вокруг этого сгустка чувств как змея свилась скорбь. Второй голос был мужской, но ещё юный. Там были слова влюблённого мальчишки, который будто потерял часть своего сердца. Оно испарилось из его груди, и эта дыра приносила сильную боль и вызывала чувство пустоты. Он не молил, как мать или нимфы, он лишь осуждал себя, тихо шепча о том, что не смог защитить своё золото. Ведь эта улыбчивая хохотушка - единственная, за кого он был готов склонить голову на плахе или сгореть на священном одре, а она просто исчезла в лесу из-за его рассеянности и невнимательности.

Люди были разными, но они в равной степени хотели вернуть девчушку. Их желания были похожи, но отличались чувства, что наполняли их сердца в тот момент. Лес слушал и был поражён, в его деревянном сердце появилась печаль, которой наполнены слова людей. Это новое чувство было ранее ему неведомо, лес почувствовал, что ему захотелось помочь этим людям вернуть ребёнка.

Великан поддался мольбам, ещё никогда не слышал он столь сильного переплетения голосов нимф и никогда не чувствовал, как людские молитвы сливаются с Песней Леса. Это была печальная, полная тоски песнь об утрате и безграничном отчаяние. И лесу чудилось, что все его растения, внимая Песне, поддерживали её, запевая те самые слова, что были на слуху любого лесника. Однако лес мог почувствовать, понять, что скрывал шелест листвы.

Девушка на поляне завороженно смотрела, как ветви деревьев расходились в стороны, как по свежей траве прокладывалась узкая тропа. Не прошло и десяти минут, а Юлька уже видела вдалеке главный забор своей деревеньки. В её сердце взвилось счастье, которое заставило навернуться на её глазах слёзы. Гостья леса быстро, скомкано попрощалась с нимфами и побежала по этой узкой дороге, которая постепенно за ней исчезала. Внезапно ей захотелось посмотреть назад и помахать рукой девам, но позади оказался лишь густой лес. Вздох содрогнул её плечи, и Юлия побежала дальше, выходя в чистое поле.