Как жить с французом - [117]

Когда разговоры о второй свадьбе только начинались, Гийом, как само собой разумеющееся, предложил венчаться в церкви.

— Тебе даже не придется принимать католичество! — поспешил он меня успокоить, видя, как растерянно болтается моя нижняя челюсть. — У нас на Лазурном Берегу очень толерантные священнослужители.

— Но мне придется поклясться перед единым христианским Богом в том, что мы будем вместе всю жизнь? — на всякий случай уточнила я.

— Дорогая, это формальность, — отмахнулся Гийом, зная мое недоверие к институту брака.

— Это слишком ответственная формальность, — возразила я. — Я буду чувствовать себя обязанной.

Гийом на мгновение лишился дара речи.

— Так в том ведь и смысл!

Я обвинила его в поверхностности веры. Он обвинил меня в смещении жизненных приоритетов. Мы едва не разошлись. И дискурс про венчание был временно отложен до моего шестидесятилетия, когда шанс уйти к любовнику или любовнице станет весьма призрачным. Хотя, судя по свекру и свекрови, с физической привлекательностью и жизненной силой в этом возрасте у французов все нормально.

Но вторую свадьбу все равно надо было играть, иначе французская сторона страшно обиделась бы. Театрализованную церемонию было доверено провести Полю, другу детства Гийома, который склонен к актерству: на всех фотографиях он запечатлен в образе то кукурузы, то проститутки, то участника группы «Кисс».

* * *

Поль изо всех сил старался выглядеть серьезно. И чем больше он старался, тем громче гоготали гости за нашими спинами. Поль из тех людей, на ком деловой костюм смотрится как бальное платье на шимпанзе. Он может побриться, побрызгаться одеколоном, зачесать длинные волосы в хвост и спрятать татуировки под воротником-стоечкой, но от этого выглядит еще менее цивилизовано. Он словно Тарзан, попавший в центр Нью-Йорка, да так прямо сразу на совет директоров какой-нибудь компании на Уолл-стрит. А в день свадьбы он превзошел сам себя. Он стоял посреди поля под палящим прованским солнцем, на фоне руин аббатства, в костюме при белой бабочке и в шлепанцах! Поль — при белой бабочке, вы понимаете!

— У вас все не как у людей, — заговорил он с очень серьезным, почти пасторским лицом. — Начать с того, что вы познакомились во время отпуска в Бельгии. Я повторю для тех, кто сомневается, правильно ли расслышал. Отпуск. В Бельгии. Это двое уже пять лет стараются всех нас убедить, что ехали туда не друг за другом, а за тем, чтобы рассматривать гобелены пятнадцатого века. Но мы не буратины, нас не проведешь.

Приглашенные хором поддержали, что, мол, они не буратины. Для французов отпуск в Бельгии звучит как для москвичей отпуск на Украине. Теоретически возможно: на выходные, на свадьбу друзей или в деревню к бабушке. Но вот прям чтоб в отпуск — это как-то противоестественно.

— Потом вы завели ребенка, — продолжил Поль. — Ребенок, выйди сюда.

Кьяру вытолкнули из толпы, и она намертво прилипла к моей юбке. За год в ее отношении к свадьбам мало что поменялось.

— Обычно, как вы знаете, бывает наоборот. Сначала свадьба, потом секс. Но вам ведь не терпелось!

Мы с Гийомом переглянулись, вспомнив, насколько нам не терпелось: мы даже не дошли до дома — все случилось на развалинах вот этого самого аббатства, что за спиной Поля.

— Потом вы все-таки поженились. Но где? В России! В пятницу! Некому было даже лягушку подложить на брачное ложе. Сегодня мы это исправим, и у вас начнется новая жизнь, где все будет как надо, своим чередом, стабильно.

Глядя на Поля, меньше всего думаешь о стабильности. Поэтому, когда он торжественно произнес: «Готов ли ты, Гийом, подтвердить, что собираешься прожить с Дарьей следующий год — до новой свадьбы — в любви и согласии, в болезни и здравии, в богатстве и бедности?» — Гийом ответил всхлипываниями и энергичным качанием головы. Он рыдал от смеха и не мог выдавить из себя ни слова. Его веселость была так заразительна, что, когда ряженый пастор обратился с тем же вопросом ко мне, я тоже только и могла, что затрясти прической в знак согласия: смех согнул меня пополам.

— Повторно объявляю вас мужем и женой и желаю продолжать смеяться в ответ на самые серьезные жизненные вопросы, — подытожил Поль.

Мы принялись увлеченно целоваться. Я представляла, как волшебно это будет смотреться на фото- и видеохрониках: принцессино платье цвета шампанского, зеленый луг, желтоватые развалины на заднем плане, погожий сентябрьский день…

— Дусь…

…наши красивые профили, сливающиеся в точке губ; Кьяра, порхающая вокруг нас, как херувимчик…

— Дусь!

…и все, конечно, думают: «Какая восхитительная пара, дай бог им счастья и побольше детишек!»…

— Ду-у-усь!

Я оторвалась от губ Гийома и обернулась. За спиной стояла Инна и протягивала мне телефон. По традиции я отдала ей его с раннего утра, сказав: «Только если что-то ОЧЕНЬ СРОЧНОЕ».

— Дуся-я-я! — изо всех сил шипела она. — Прости, что отвлекаю, но, похоже, это что-то ОЧЕНЬ СРОЧНОЕ! Он в третий раз звонит. Уже неудобно трубку бросать!

— Алё! — напряженно сказала я в телефон.

— Сдясвуйте! — ответил смутно знакомый голос с чудовищным акцентом. — Позлаляю!

— Спасибо, — растерялась я. — А кто это?