Как жили мы на Сахалине - [38]
— Как жилось вам без матери?
За хозяйку в доме осталась двадцатилетняя Аня. Сергей и Семен пошли в колхоз работать, учиться в школе им больше не довелось. Работали на лошадях, а когда их не стало — на быках. Весной — пахота, боронование, летом — прополка, сенокос, зимой — лесозаготовки. Младшие ходили в лес за ягодой, собирали грибы, сушили их на зиму. Питались картошкой: пекли се в угольях, варили, стряпали драники. Ходила частушка:
В хлебную выпечку добавляли измельченный липовый лист, перетертые головки клевера. От такой пищи постоянно урчало в животе и все время сосало под ложечкой — очень хотелось есть.
Исчезло все: соль, спички, мыло, керосин. Головы мыли щелоком — древесной золой, чтоб не донимали вши; вечерами жгли лучину, огонь добывали кресалом, называли его «катюшей». Соль воровали на станции Буренино, через которую шли платформы в Горький. Посылали детей — если поймают, то ребенка в тюрьму не посадят. Наберет пацан сколько может унести и чешет, обливаясь потом, домой около десяти километров. А что делать — жить-то надо!
Крепко выручала Речкиных домашняя пасека. Отец оставил на попечение Сергея восемь ульев и умение обращаться с пчелами. Самим меду доставалось — языком лизнуть, все приходилось продавать. Наберется туесок-другой, Сергей на поезд и — в Горький, где цены на рынке повыше. Билетов было не достать, так ехал на крыше вагона — дешево и сердито. На выручку покупал самое необходимое, чаще всего ситчику на рубахи да обувь.
В долгие зимние вечера молодежь собиралась на посиделки. Девчата вязали для фронтовиков шерстяные носки и рукавицы. Подростки научились подшивать валенки, ремонтировать кожаную обувь, плести лапти. А между делом шутили, смеялись, пересказывали прочитанные книги, разные фронтовые события. Вспыхивали тут озорные взгляды, не в одном сердце от тайной искры возгоралось пламя первой любви. Самые отчаянные всерьез подумывали засылать сватов. Их балалаечник предупреждал:
Огляделся Иван Евстигнеевич — опустел колхоз, война выжала из него все соки. Полегли где-то Речкин Агафон, Речкин Василий, Речкин Липантий, Речкин Ераст, да Яблочкин Василий, да четверо Завьяловых — Михаил, Петр, Иван, Василий. Это только из родии. А всего по стране из 17 миллионов трудоспособных колхозников, числившихся в 1940 году, к концу сорок пятого осталось шесть с половиной миллионов. С теми, кто вернулся.
Экономика западных стран но «плану Маршалла» обильно подпитывалась американскими долларами, а Советский Союз мог полагаться только на собственные силы. И фронтовики совершили еще один подвиг — восстановили народное хозяйство, вывели его до высот гагаринского полета. Они стали работать, учась, учиться, работая, наверстывая в труде, в учебе, в любви все, что потеряли за годы войны. Сколько их, надорвав сердце, слишком рано ушло из жизни!
Восстановили бы раньше срока и «Парижскую коммуну» в Речках, но власть словно рехнулась — обложила такими налогами, каких не было даже во время войны. С коровенки, с кабанчика, с курицы, с улья, с яблони, посаженной еще в молодости, постановили брать такой налог, что выгоднее было живность пустить под нож, деревья вырубить, чем нести непомерно тяжелое бремя. Из колхозных закромов изымали даже семенной фонд.
Аня вышла замуж. Сергея послали на лесозаготовки. С малышами стало трудно. И тогда вдовец позвал к себе в дом вдову Анну Ивановну Одинцову, измученную одиночеством. Расписали их в сельсовете. И уж совместно решено было покинуть родимый край. Обмозговав слухи, что идет агитация насчет переселения, поехал Иван Евстигнеевич в райцентр и получил переселенческий билет № 7545 с печатью Горьковского облисполкома и датой от 30 августа 1947 года. Согласно договору, списали с семьи пять тысяч рублей долгу по налогам, выдали четыре тысячи пособия, а взамен переселенец обязался навечно переехать в Сахалинскую область. Продали Речкины дом, сдали в колхоз корову, получили документ, по которому на месте обещали выдать взамен другую, и всей семьей двинулись на край света.
О памяти светлой и печальной
Сергей Иванович рассказывает младшему брату, что старость к отцу пришла неожиданно, как первый снег на Сахалине.
— Помнишь, как привезли нас в Макаровский район поздней осенью? Тогда машина долго петляла по распадку вдоль речки Лазовой, пока сопровождающий не скомандовал:
— Речкины, выгружайтесь!
Всю семью охватил ужас, когда они вошли в предназначенное жилище. Большой японский дом пугал угрюмой пустотой. Единственным предметом, оставшимся от прежних хозяев, была жестяная печка, от которой гончарная труба выходила в окно. Когда ее затопили, дым повалил в комнату. Ночевать решили в сарайчике. Утром вышли на свет — снег! Падал первый снег — пушистый, мягкий. Над огромными пространствами страны начинался день 7 ноября, в городах и поселках готовились к праздничным парадам и демонстрациям, посвященным 30-летию Великого Октября, а здесь стояла изумительная тишина. И эта тишина, и первый снег походили бы на волшебную сказку, если бы не черный чужой дом, в котором предстояло жить. Мать даже заплакала. Отец по-военному распорядился:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.