Как жили куклы и что сделал оловянный солдатик - [3]
— Нет, тетенька, ты так не говори! — сказал Панфилов. — Я с тобой не согласен. Чем мы хуже других. Надень сейчас на тебя шелковое платье, подпояшь голубенькой ленточкой, вымой хорошенько, причеши да посади на хорошее место — ты сама себя не узнаешь… А теперь, конечно, страшная ты.
Панфилов незаметно подкрался к заснувшей Зиночке, взял из тележки круглое зеркальце, подал его Марфе.
— Ha-ко, погляди на себя!
Глянула Марфа и от обиды выронила зеркальце на пол.
— Ой, батюшки!
От стука разбитого зеркальца проснулась красавица Клара.
— Кто это окошки бьет? — спросила она. — Зина, ты слышишь?
Зина испуганно зашептала:
— Это, наверное, крысы лезут к нам! Где у нас солдаты?
— Всегда вот так! — обиделась Кларочка. — Когда нужно их — не найдешь никого…
В комнате, освещенной голубым фонарем, наступила тишина и потревоженные куклы опять заснули беспокойным сном.
Марфа в темном углу обиженно канала головой. Раньше ей казалось, что она все-таки не такая страшная, как говорил Панфилов, но когда увидела в зеркальце немытые щеки, криво нарисованный нос, широкие губы с узенькими глазами и большой безбровый лоб с чернильным пятном посредине, так ей стало досадно на свою жизнь, так обидно на красивых, хорошо одетых кукол, заснувших на мягких подушечках, что тут же она громко сказала Панфилову:
— Это правда твоя — я очень некрасивая!
— А знаешь — почему? — опять спросил Панфилов.
— Почему?
— Потому что работаешь много ты и тебе даже умыться некогда. Эти вон не работают, у них и руки беленькие, и щеки румяные, и всегда они улыбаются.
— Что же мне делать теперь? — расстроилась Марфа. — Я не хочу оставаться такой…
— Я знаю что нужно делать, только давай стоять друг за друга крепче. Я бы один сделал легко, да рука у меня не годится. А сделать это обязательно надо.
— Да говори скорее! — торопила Марфа.
Маленький Панфилов поднялся на носках, оглядел кругом комнату и сказал:
— Будет нашим барыням сидеть на мягких подушечках, пусть и они поваляются в темном углу. Бери сейчас Зиночку и выкидывай из тележки. Тележку не ломай и платье не рви, оно пригодится тебе. Сам я выкину Кларочку. Они, наверное, драться полезут на нас — не бойся! Если руками не осилим, я из ружья могу выстрелить. Тут не обойдешься без крови, ничего не поделаешь… А они обязательно драться полезут, потому что не захочется им уходить из хорошей жизни. Понимаешь? Если все мы останемся в таком виде еще на один день, нас непременно выкинут из комнаты и погибнем оба мы раньше сроку. Хочется тебе такой смерти?
— Наверное, хочется! — обиделась Марфа.
Она быстро подоткнула юбчонку, поправила фартук, засучила рукава и твердым солдатским шагом подошла к Зиночкиной тележке.
— Начинать?
— Начинай!
Зиночка вдруг проснулась и, увидя Марфу около себя, капризно закричала:
— Уйди, уйди, испачкаешь ты меня!..
Марфа молча взяла ее за тоненькие ручки, сильно дернула вперед. Тележка загремела колесами, Зиночка испуганно заплакала:
— Не надо, не надо!..
Тут и Кларочка проснулась от сильного шума.
— В чем дело? Крысы?
— Прошу не кричать! — строго сказал ей оловянный солдатик Панфилов. — Все равно вас никто не услышит, ибо все двери охраняют мои товарищи солдаты. Вы теперь находитесь в нашей власти.
— Разбойник! — замахнулась Кларочка, чтобы ударить Панфилова фарфоровой ручкой, но Панфилов не даром назывался солдатом. Он ловко отшиб Кларочку колонком в грудь и, в свою очередь, замахнулся прикладом. Кларочка не хотела отказаться сразу, и между ними началась отчаянная борьба.
>Между ними началась отчаянная борьба.
Марфа в это время вела борьбу с Зиночкой. Тоненькая, тщедушная Зиночка со стеклянными глазами под длинными ресницами оказалась тоже очень сильной в свой последний час. Она кусала Марфины руки, била Марфу ногами в живот, плевала в лицо.
— Ты не смеешь меня трогать! Я жаловаться буду!
Но у Марфы были слишком толстые тряпичные руки, слишком крепкие ноги. Черная работа закалила ей мускулы и она, услыша крик Панфилова, просившего помощи, моментально связала Зиночку старой подвязкой от своего чулка, побежала на помощь оловянному солдатику.
Марфа перышком легоньким сняла ее с обессиленного Панфилова, так же, как Зиночку, связала второй подвязкой от своего чулка и так же, как Зиночку, бросила в темный угол…
— Все-таки тяжелая вещь кукол выкидывать! — сказал Панфилов. — Я очень устал и мне страшно хочется пить…
Марфа подала ему стакан вчерашнего кофе, недопитого Кларочкой, быстро сходила в кухню, принесла оттуда мыла кусок, чистое полотенце.
>Марфа быстро вымылась.
Быстро вымылась сама, вымыла Панфилова, положила новую повязку на раненую руку, ему ласково сказала:
— Отдохни маленько, я тоже маленько устала.
>Марфа вымыла Панфилова.
Поздно утром проснулась Ниночка. Еще не вставая с постельки, крикнула она:
— Марфа, беги сейчас за водой, Кларочка с Зиночкой умываться будут. Потом сходи за дровами и выкинь в окно оловянного солдатика, которому я руку вчера отломила: он очень некрасивым теперь, и мне его не нужно.
Панфилов, улыбаясь, легонько толкнул Марфу в бок.
— Слышишь? Вот благодарность людская…
А когда Ниночка поднялась совсем и увидела в Зиночкиной тележке бывшую кухарку Марфу, а рядом с ней оловянного солдатика, она гневно топнула ножкой, капризно закричала:
