Как я убил Плутон и почему это было неизбежно - [94]
Ну, что-то вроде того.
В списке, утвержденном MAC, рядом с новым именем Хаумеа было оставлено место для имени ее первооткрывателя, оно было пустым. У Хаумеа, уникальной среди всех остальных объектов, находящихся от нас далеко-далеко, почти на самом краю Солнечной системы, не было своего первооткрывателя. Она просто существовала.
Как бы это ни было странно, но объект, у которого не было первооткрывателя, имел место, где он был обнаружен. Между тем как имя этого объекта происходит из гавайской мифологии и было предложено группой астрономов из Калифорнии, официально в первый раз Хаумеа была замечена в небольшой телескоп, находящийся в Испании. Никем.
Что это могло значить, так сказать, официально? В общем, думаю, MAC не так-то уж сильно и пытался докопаться до истины. Возможно, большинство комитета считало мою версию случившегося более правдоподобной, однако было и достаточно противников, так что решение было принято специально с целью смягчить официальное заключение, никого не записали в первооткрыватели и неявно признали обвинения против испанцев.
Меня очень огорчает, что они на самом деле не предприняли серьезных попыток разобраться в том, что же произошло на самом деле. По крайней мере выслушать то, что я мог сказать. Никто никогда так ни о чем и не спросил меня, не потребовал какой-то дополнительной информации. Подозреваю, что то же самое происходило, точнее не происходило, и с испанскими учеными. В конце концов, все хорошо, что хорошо кончается. Я никогда не буду знать наверняка, что же на самом деле случилось в течение тех двух дней, перед тем как испанские астрономы объявили о своем открытии.
Я все еще так и не выпил победного бокала шампанского. Моя подруга, с которой я заключил пятилетнее пари в ту туманную ночь в Паломарской обсерватории, подарила мне пять дополнительных дней. Эрида подходила к нашему спору по всем оговоренным в нем характеристикам. В следующий же раз, когда она появилась в городе, она отправила мне шампанское. И все же Эрида не оказалась десятой планетой; вместо этого она стала "убийцей" девятой планеты. Шампанское не очень подходит для похорон.
Те самые пять бутылок шампанского так и стоят на моей полке. Каждый раз, когда я смотрю на них, я спрашиваю самого себя, настанет ли когда-нибудь время для этого шампанского? Я продолжаю заниматься поиском планет, однако планка поднялась достаточно высоко. Все те новые объекты, которые "хотят", чтобы их назвали планетами, должны иметь особое значение в нашей Солнечной системе, и я не уверен, что они все еще прячутся где-то там, в небе. Но я не останавливаюсь. Когда-нибудь, надеюсь, я буду сидеть в своем кабинете и рассматривать фотографии неба, сделанные ночью накануне, на экране я замечу крохотную точку, которую никогда до этого не видел, и эта точка окажется чем-то огромным, может быть, даже размером с Марс, а может, и размером с Землю – в общем, чем-то действительно грандиозным. Я сразу ее узнаю. И как несколько лет назад, я сразу же подниму трубку и позвоню Дайен, чтобы сообщить эту новость. Я скажу: "Угадай, что? Я только что обнаружил девятую планету". И – опять – Солнечная система никогда не будет такой, как прежде.
Эпилог. ЮПИТЕР ДВИЖЕТСЯ
Приходит время, и малыш осознает, что родители существуют даже тогда, когда их нет в поле зрения. К трем годам Лайла стала чрезвычайно серьезно задумываться о том, куда же я деваюсь, когда исчезаю на несколько дней. Это место стало выдуманной страной, которую она упоминала, играя с плюшевыми животными и придумывая различные истории. Тайвань, куда я отправился на неделю в то время, когда Лайле было три года, она может показать на любом глобусе, и, похоже, он стал ее любимым местом во всем мире. Как-то в ее третье лето она дала всем углам бассейна различные географические названия. Она цеплялась за мою спину и указывала, куда я должен плыть.
"Папочка, я хочу в Чикаго".
Я плыл в угол под названием Чикаго.
"Папочка, папочка, в Берлин!"
Мах рукой, еще и еще.
"Бостон".
Я плавно скользил по воде.
"Папочка, папочка, я хочу проплыть весь путь до Тайваня!"
Чтобы добраться до Тайваня, который, как она знала, был островом, нужно было нырнуть в воду и, проделав долгий путь, всплыть на другой стороне Тихого океана.
"А теперь обратно в Пасадену, в Калифорнию!" — что означало: "Давай-ка выберемся из воды и поглядим, не приготовила ли нам мама что-нибудь вкусненькое".
Со временем она начала задаваться вопросом, куда я периодически пропадаю.
"Ты уезжаешь вести беседы о планетах?"
Конечно же, ответ был "да".
Лайле нравятся планеты. Кроме шутки о карликовой собаке, я, в сущности, никогда специально не заставлял ее что-то запоминать о планетах, по крайней мере я был не более настойчив, чем с кем-либо еще. Да, я показывал ей, где находятся планеты в небе каждый раз, когда мы выходили ночью на улицу, но так я поступал с каждым. Летом, когда приближался третий день рождения Лайлы, ее в крайней степени очаровал Юпитер. Каждую ночь несколько месяцев подряд он находился высоко в ночном небе. Он был из первых, кто внезапно появлялся в темных сумерках и красовался ночь за ночью. Ей обязательно нужно было выйти на улицу как раз перед тем, как отправиться спать. Когда было достаточно темно на улице, чтобы увидеть Юпитер, она всегда говорила ему "спокойной ночи". Когда осень сменила лето, а потом настала зима, бывало уже достаточно темно, когда мы обычно возвращались домой, и для нее очень важно было въехать на небольшой холм, находящийся недалеко от нашего дома, и в последний раз указать рукой на запад; Юпитер внезапно появлялся на небе, Лайла могла отчетливо видеть его в свое окошко. Он висел высоко в небе, Лайла могла отлично видеть его из глубины своего детского сиденья в машине.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.