Как я стал знаменитым, худым, богатым, счастливым собой - [116]

Люди в Мичигане думали, что они были бы счастливее, если бы они переехали в Калифорнию, убеждение, которое Шкад называет «фокусировочной иллюзией». Сидя в холодном, мрачном Мичигане, эти люди представляли себе счастливую жизнь в Калифорнии, но они не принимали во внимание негативные стороны жизни там: пробки, высокие цены на недвижимость, лесные пожары и прочее. «Ничто, на чем вы фокусируетесь, не имеет такого большого значения, как вы думаете», — заключает он.

Я видел другие сообщения, что Средний Запад — самое счастливое место, или область Озарк, или небольшие города с населением менее ста тысяч. Все это удручающе неубедительно. Ясно, впрочем, одно: различия внутри стран не столь велики, как различия между странами.

Я пытался жить в Майами. Правда. Я сделал все возможное, чтобы вписаться. Я пошел на пляж. Я изучил испанский. Я выпил большое количество кубинского кофе. Я даже познакомился с возможностью вставить себе грудные имплантаты. И тем не менее все это солнце оставило у меня ощущение холода.

Может быть, я хотел бы жить в Майами, если бы я был выходцем из Латинской Америки. Страны Латинской Америки неожиданно счастливые, учитывая их относительную бедность. Некоторые исследования показывают, что латиноамериканцы сохраняют этот бонус счастья, когда они иммигрируют в Соединенные Штаты. Я спросил своего друга Джо Гарсия, кубинского американца, об этом. Он думает, что в этом есть доля истины.

Отчасти это связано с тем, что выходец из Латинской Америки сосредоточен на семье. «Это часть коммунального жизнеустройства. Вы являетесь частью чего-то гораздо большего, чем вы сами, — сказал Джо, сидя со мной в кафе. — И в этом акцент вашей жизни в данный момент. У нас есть выражение на испанском языке, которое переводится как „никто не может отнять у вас умение танцевать“». Отличная теория, но я паршивый танцор. Неудивительно, что Майами — не для меня.

Рай одного человека может быть адом для другого, и обратное утверждение также верно. Когда европейские миссионеры впервые высадились в Гренландии несколько веков назад, стремясь обратить языческих туземцев в христианство, они предложили обычный подход кнута и пряника: обратитесь в веру, и вы получите шанс на небе; откажитесь, и вы будете обречены на вечность в аду.

— Что это, черт возьми, такого в раю? — спросили любопытные гренландцы.

— О, там очень, очень тепло, — ответили миссионеры. — Там всегда тепло.

Гренландцы осмотрели свою арктическую тундру, которая была их домом, и ответили:

— Мы возьмем ад, спасибо.

— Рай стареет, — говорит мой сосед Энди, когда я поднимаю этот чувствительный вопрос. Мы сидим в его доме в Майами. Энди готовится продать его и уехать из города. С него здесь достаточно. Он переехал сюда двадцать два года назад, не потому, что это был рай, но потому, что он только вышел из армии и получил здесь работу. Он был молод и одинок. Жизнь была хороша. Тем не менее он никогда не чувствовал, что он — часть Майами. Это не укладывалось в нем.

Энди, как он выразился, «пресноводный человек, а не океанский». Он говорит, что это как биологическая предрасположенность, как тип тела или уровень холестерина.

События августа 1992 года пролили некоторый свет на то, почему Энди так не любил Майами. Прошло пятнадцать лет, но Энди все еще слышал в своих ушах низкий грохочущий звук, как товарный поезд; он все еще мог почувствовать, как трясется дом, до сих пор помнит, как проснулся и нашел лодку в своем дворе, несмотря на то, что он не жил рядом с водой.

— Это было действительно, действительно потрясающе, — говорит он об урагане «Эндрю», втором самом разрушительном урагане в истории США, после урагана «Катрина».

Мусора на улицах навалило с горы высотой до девяти футов. Два месяца не было электричества. И все же люди продолжали ехать в Южную Флориду, пытаясь найти рай в том, что было, по мнению Энди, сущим адом.

Энди жаждет смены времен года. Реальной смены времен года, а не двух сезонов Майами: жарко и невыносимо жарко. Он хочет почувствовать градиент температур и смещение качества воздуха, чтобы испытать естественный цикл, чтобы ощутить течение времени. В Майами один месяц перетекает в следующий, и жизнь кажется мучительно вечной.

Энди никогда не было культурно комфортно, как он выражался, в Майами. Он не говорит по-испански, что сказывается на его перспективах в качестве агента по недвижимости. Он ведет себя с людьми, независимо от их этнической принадлежности, довольно грубо.

— Я был здесь в течение двадцати двух лет, и я не могу терпеть больше.

— Когда вы это поняли? — спрашиваю я.

— Просто однажды меня осенило. Я должен выбраться отсюда.

— Есть что-нибудь, о чем вы будете скучать, в Майами?

— Ничего. Ни погода, ни деревья, ни пляж. Ничего.

Очевидно, что Энди является человеком, который должен был уехать в Майами некоторое время назад. Пребывание в таком месте слишком долго, как пребывание в отношениях слишком долго. Вы копите горечь, и растут шансы насилия. Примирение становится невозможным.

Энди провел свое исследование и направил свои взгляды на Северную Каролину. Гористая западная часть государства. Эшвилл, в частности. Небольшой город, население около семидесяти тысяч человек, подходит под большинство его критериев. Есть горы, которые он любит. И времена года.