Как я съел асфальт - [7]

– Где это случилось? – Саша отчетливо вдруг понял, что это очень важно для него, важно для него – и для Оли это важно.

– За сто первым километром, у туалета придорожного.

– У туалета, у туалета… у придорожного туалета… – как зомбированный принялся повторять Саша.

Он не знал, для чего он повторял, скорее это просто была реакция на неприятные известия, но он все повторял и повторял эти два слова. А может быть, в голову пришла какая-то еще не совсем оформившаяся мысль и Саша хотел ее обдумать. Хотел, но не мог, потому что мысль не совсем оформилась. Она ускользала и терялась, и Саша никак не мог уцепиться за нее, чтобы подумать. Он даже нервно закурил сигарету.

– Как она туда попала? И зачем? – Этот вопрос Саша адресовал скорее себе, чем Геше, да Геша и сам не мог толком ответить:

– Ничего не знаю.

– А как она сейчас? – бросил наконец погоню за беспокойными мыслями Саша и вернулся в действительность.

– Стабильно. Оля пока в коме, но врач сказал, что надежда есть. А в палату к ней никого не пускают.

А еще Саша понял, что непременно должен побывать в том туалете.

– Геша, а ты в туалет не хочешь? – спросил он у друга.

– Я? В туалет?! Н-нет… С чего ты взял? Не хочу я… Что за?..

– Да ты не понял, Геша! В ту-а-лет, – раздельно проговорил Саша. – Ну просто посмотреть, что там и как?

– Чего я там не видел? – возмутился Геша. – У меня сестра… вон чего, а ты мне какую-то…

Саша не обиделся на возмущенный тон друга. Слишком хорошо он понимал, что творится в душе у Гены.

– Ты не понял! Я говорю про тот самый туалет, где Олю… где Оля на «Запорожец»… наехала, точнее, «Запорожец» на Олю, а еще точнее, где они встретились друг с другом. Теперь понял?

Геша замолчал и тяжело задышал.

– Давай позже, – выдохнул он, – не могу я сейчас туда. Я вообще о туалетах и веревках слышать ничего не хочу. Приезжай лучше ко мне. Я очень устал.

– Хорошо, Геша. Я приеду. Скоро. Я скоро буду.

Оля возникла в жизни Саши очень давно. Сейчас ему даже казалось, что он знал Олю всю жизнь. Но это было невозможно. Оля родилась в Москве, училась в Москве и работала в Москве. Оля всю жизнь прожила в Москве, никогда из нее не уезжала. А Саша приехал в Москву из Ейска. Саша вдруг отчетливо вспомнил, что Оля всю жизнь мечтала побывать за границей, но так никуда и не выехала.

Оля была сестрой своего брата Гены, который тоже родился в Москве, учился в Москве, работал в Москве. Он тоже всю жизнь прожил в Москве и при этом был Олиным братом.

Саша и Геша познакомились в строительном институте, там же Саша решил примкнуть к музыкальной группе «Уличный фонарь». А когда у Саши не сложилось с учебой и ему пришлось бросить институт, перед ним замаячила перспектива вернуться домой в Ейск. Но кто хоть раз наступил на грабли, тот никогда не захочет покидать Москву. Не захотел уезжать из столицы и Саша. А поскольку жить Саше было негде, Геша великодушно предложил ему пожить у него. А жил Геша хорошо. Жил он с сестрой Олей в большой квартире на Сретенке. Их отец, некогда известный писатель, уехал жить в старую зачуханную деревеньку Тамбовской области и поселился в местах, упоминание о которых не встречалось не только у Паустовского, но даже и в фантастических произведениях Брэдбери.

Квартира престарелого писателя была большая, а еще она была на Сретенке. И Геша предложил Саше пожить в этой большой квартире, так как квартира была не маленькой, а большой. Большая квартира на Сретенке, где когда-то жил известный писатель, была большой, но сильно заставленной всякой мебелью. Книжные шкафы с книгами, обилие которых поражало Сашу, сменялись стенами, плотно увешанными картинами в тяжелых рамах и фотографиями незнакомых ему людей.

Когда Геша рассказал сестре Оле о том, что он пригласил к ним пожить своего знакомого, Оля не стала возражать. Она только сказала, что в квартире и так бардак и много хлама, поэтому квартиру уже ничего испортить не сможет, даже очередной собутыльник ее брата.

На протяжении многих лет Оля оставалась такой же, как и тогда, когда Саша ее впервые увидел. Невысокая, скорее полненькая, чем стройная. Про таких обычно говорят «в теле». Одеваться Оля не умела и не любила. Это не означает, что она ходила неодетой. Точнее, Оля не любила одеваться правильно или хотя бы по моде. Походка у нее была мужской.

Вообще женские походки отличаются от мужской манеры ходить. Сколько раз Саша видел эти потухшие глаза у стремительно продирающихся сквозь толпу женщин с мужским типом походки. Слегка ссутулившись и повесив плечи, они быстро перебирают ногами в неухоженных туфлях. Они спешат все время. Спешат, словно боятся опоздать на последнюю электричку. Чаще всего они прекрасные хозяйки. Постоянно с сумками, авоськами и пакетами, из которых торчат батоны колбасы для эгоистичных сыновей и супругов-деспотов. Мужья им достаются непременно алкоголики, у которых (если они окончательно не спились) есть на стороне любовницы. Чем быстрее, стремительнее бежит женщина, чем унизительнее она торопится, низко опустив голову, тем деспотичнее супруг, ожидающий ее прихода.

Оля тоже всегда по-мужски широко шагала. Но походка у нее была быстрая и ровная. Наверное, потому, что она никогда не была замужем. А работала Оля в СЭС. И всегда занимала ответственный и очень нужный пост. И потому, что пост был нужный и ответственный, к Оле часто обращались с просьбами знакомые, знакомые знакомых и многочисленные знакомые знакомых знакомцев. А она всем всегда помогала или старалась помочь.