Как я сделала себе американского мужа - [20]

…А американцев я уже полюбила. Славные они. Ведь кому еще, как не им, взбредет в голову отправляться на парад с табуретками, а в кино с одеялом? Или ездить в деловом костюме на самокате с моторчиком?.. И поверьте, это вовсе не оскорбительно быть миссис Скарборо. По крайней мере ничем не хуже, чем гражданка Селезнева.

Глава 12 Любовь нечаянно нагрянет или есть ли в Америке культура?

Наконец, ко мне пришла любовь. Честное слово. К моей… машине. Через полгода, после ее покупки. Если бы мне кто-то сказал раньше, что я так долго буду привыкать к автомобилю, то я бы ни за что не поверила. И тем не менее каждый раз, садясь за руль, я все это время чувствовала напряжение и неловкость. А о какой любви можно говорить, когда тебя обуревают такие чувства? И вот совсем недавно меня стало, как магнитом, тянуть к «аппарату». Все страхи развеялись и я ощутила всю прелесть «свободного полета». Ведь в Америке машина — это, на самом деле, не роскошь, а средство передвижения. И свобода. А это такое сладкое слово!

Но мне по-прежнему нравится быть и пассажиром. Особенно, когда едешь за городом по скоростной дороге. Откинешься на переднем сиденье и смотришь в небо на облака, орлов и еще, к примеру, на парящие… унитазы. Нет, я без шуток. Просто американцы большие фантазеры по части рекламы и, нет-нет, да и пристроят на высоченном столбу что-нибудь эдакое, ну и номер телефона, куда потом заинтересовавшийся мог бы позвонить. Любопытно глазеть и по сторонам. По обочине плывут хлопковые поля, пасутся лошади, коровы и ослики. Кивают своими никогда не устающими головами нефтяные качалки, которых здесь видимо-невидимо. Порой доходит до смешного. Подъезжаешь, например, к почте или магазину в каком-нибудь заштатном городишке, а у входа эта качалка. Так и хочется ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться: не во сне ли это происходит… Не зря, видать, утверждают, что в Техасе земля пропитана нефтью. Или еще интересная деталь. Если тебе вдруг показалось, что трава у дороги какого-то неестественно ярко-зеленого цвета, то так оно и есть — она ненатуральная. Это пластиковая сетка. Но с настоящими семенами, из которых скоро проклюнется всамделишняя травка. Просто американцы не любят, когда вокруг зияют неэстетичные проплешины, поэтому и накрывают их до поры до времени зеленой сеткой. Чтобы пейзаж не портили.

Недавно мы возвращались из Галвестона, курортного местечка на острове в Мексиканском заливе, и я, переполненная впечатлениями, была как раз в качестве пассажира. Дорога длинная, времени полно, вот я и глазела в небо и по сторонам. И праздномыслила. И, конечно, вспоминала сказочный Галвестон, где меня ни на минуту не покидало чувство нереальности окружающего.

Белоснежные дома и виллы в испанском и колониальном стиле. Свежевыкрашенные корабли и яхты в бухте. Буйство цветов и деревьев. Невероятные интерьеры кафе и ресторанов. И все из дерева, стекла, пластика, редко из металла и камня. Такое впечатление, что ткнешь пальцем и сооружения рассыплются. Но не тут-то было!.. Все стоит десятилетиями и только хорошеет. Почему? И я пришла к выводу, что это от того, что в Америке есть культура. Хотя принято считать, что именно ее, родимой, тут как раз и нет.

Сразу предупреждаю, что здесь вы вряд ли на любой аллее встретите человека, который бы смог поддержать разговор о «раннем Феллини» и «позднем Антониони». Поэтому, если рассматривать культуру с этой точки зрения, то вы придете к выводу, что ее в Америке нет. Зато на каждом шагу вы встретите человека, который вам мило улыбнется и пожелает доброго дня. Поэтому, если рассматривать культуру с точки зрения взаимоотношений и вообще повседневной жизни, то вы не станете сомневаться, что она в Америке есть. И именно о культуре жизни мне хотелось бы поговорить.

Как вы знаете, я живу в США уже полтора года. За это время мне НИКТО и НИГДЕ не испортил настроения и не потрепал нервы. Короче, ни одного косого взгляда, ни одного кривого слова… Посещая школу, библиотеку, кино, музей, магазин или кафе я испытываю только положительные эмоции. Все здесь устроено так, чтобы не создавалось нервозной обстановки. Потому что люди берегут себя, а, значит, и окружающих. В школе никто не шушукается на предмет не особо блестящих способностей некоторых учеников. В библиотеке или музее вам расскажут, покажут и предоставят все, что только возможно. В магазин можно вернуть любую купленную вещь. А в кафе вы просто можете придумать, что в тарелку упала муха, которую здесь отродясь никто не видел, и вам сразу заменят блюдо… И еще здесь все стараются все за собой убирать и не сорить. Встречаются, конечно, люди, которые выбрасывают из машин пустые банки и бутылки. Но встречаются и добровольцы, которые по утрам ходят по улицам и собирают мусор. Бесплатно. Для души. Чтобы в городе чисто было. Также здесь все время что-то находится в ремонте, поэтому обветшалых зданий и плохих дорог практически не увидишь.

О культуре нации принято судить по отношению к детям и старикам. Оно здесь безупречное. Или почти безупречное. В любом случае их жизнь можно назвать достойной. С семидесятипятилетней мисс Вирджинией я познакомилась год назад. Она мама моей учительницы из вечерней школы. Недавно эта женщина перенесла тяжелейшую операцию и после выписки из госпиталя меня попросили подежурить у нее дома, пока все остальные члены семьи на работе. Мне не нужно было ничего делать, только наблюдать, чтобы она не упала на пути с кровати в кресло, и напоминать, что пора принимать таблетки. Разумеется, что за это ничегонеделание мне платили. А так как меня мучили угрызения совести, то я все-таки находила себе работу: Готовила ланч (совала в микроволновку готовую еду), пылесосила полы (безупречно чистые), застилала постель (спала старушка на краешке и нужно было только натянуть на это место покрывало), подметала крыльцо (совсем уж от нечего делать)… Благодарности не было предела. Мисс Вирджиния постоянно требовала, чтобы я нашла в холодильнике (для меня) что-нибудь вкусненькое… Через каждый час с тревогой интересовалась: не скучно ли мне с ней?.. Когда выписывала чек, то неизменно спрашивала: достаточна ли эта сумма?.. А вообще, мы разговаривали с ней очень много. Она рассказывала мне о своей молодости, о покойном муже, о том, как росли дети… Я ей рассказывала о моей стране, моем детстве и даже показывала по ее просьбе фотографии моих родителей и сына… Все старики с мире, наверное, одинаковы. Только живут по-разному. Они боятся смерти («Как ты, Ирина, думаешь: моя болезнь уже не вернется?». Они боятся немощности: («Правда, я могу за собой ухаживать самостоятельно?») Они боятся одиночества («Когда мой муж умирал, он сказал: Вирджиния, не бойся, что ты останешься без меня. Мы вырастили хороших детей».) И я на самом деле думала и уверяла ее в том, что болезнь уже отступила, потому что здесь лечат канцер. Я ничуть не грешила против истины, когда подтверждала, что она отлично сама себя обихаживает. Ведь бабушка каждый день самостоятельно принимала душ, пользовалась кремом для лица, дезодорантом и духами, тщательно, подбирая все в тон, переодевалась и аккуратно причесывалась. Хоть все эти манипуляции ей давались не без труда. И дети у нее, правда, замечательные. Дочь Джанес, то есть мою учительницу, я просто обожаю. Ее мягкость, тактичность, доброжелательность не перестают меня восхищать. Мисс Вирджиния смотрела по телевизору исключительно одни сериалы, ее разговоры не выходили за рамки традиционно-житейских. И я сомневаюсь, что когда-нибудь она слышала о Канте и знает, кто такие импрессионисты. Но у меня никогда не повернется язык сказать, что она некультурная. Во-первых, это будет обыкновенное свинство. А, во-вторых, абсолютная неправда. Теперь об Элизабет. Пятилетнем, симпатичном чертенке, внучке Джека. Она гостила у нас недавно неделю. Вначале Лиза никак не могла понять, почему я говорю так странно и не всегда ее понимаю. И вообще откуда и как у ее дедушки появилась эта тетя. Потом мы с ней раззнакомились и полюбили друг друга. Она даже стала спать со мной, потому что, как все дети на свете, боится темноты.