Как я пришел в Сознание Кришны... - [14]
К сожалению, я фактически не последовал этому совету и остался в Москве. У меня был совершенно фантастический план: поменять свою комнату на другой город и переехать в Тбилиси, таким образом, избавившись от преследования, но эти планы были нереальны. Однако я что-то предпринял: поместил объявление об обмене, ко мне приходили люди, смотрели, предлагали полноценную квартиру в Тбилиси. Я надеялся, что все обойдется. Однако эти мои прожекты были наивны. Мне нужно было просто следовать указанию духовного учителя, воспользовавшись тем, что я на свободе. За мной следили, но была возможность уехать. Можно было уйти от преследования ночью черным ходом. Не думаю, что КГБ был настолько всемогущ, чтобы следить за каждым моим шагом.
Я убедился, что они следили за мной, когда ходил на работу. Под впечатлением прочитанных в молодости детективов я допустил такую глупость: предпринял попытку сбежать от «хвоста». Такое решение я принял без всякой на то причины. Однажды шел утром на работу, вошел в вагон метро и быстро вышел из него. Но на следующей станции увидел, что «хвост» все равно присутствует. И тогда я бросился бежать. В конце концов, оторвался от него. Но оказалось, что все не так просто. Когда я приехал на свою станцию, а работал я тогда на метро Измайловский парк, при выходе из метро меня задержала милиция. Будто для проверки документов. Меня провели в отделение, взяли паспорт, проверили, продержали около получаса и отпустили. И все. А когда я вышел, я снова увидел за собой «хвост». Собственно, я просто шел на работу, но этот мой дурацкий юношеский азарт привел к очень серьезным последствиями, я расскажу о них позднее.
Тогда, после увольнения из МГУ, трудился в одном институте. Несколько месяцев я не работал вообще, потом устроился в отраслевой институт, проработал там немного. Развязка была весьма неожиданная и, я бы сказал, судьбоносная. Буквально через несколько дней после этого моего подвига с «хвостом», мне позвонили из прокуратуры Калининского района и сказали: «Владимир Георгиевич, мы Вас хотим пригласить еще на один разговор». Допросов на моем счету к тому времени было уже несколько. Я сказал: «Мне нужно на работу».
На что мне ответили, что они ненадолго задержат меня, часик побеседуют, и я отправлюсь на работу.
Я приехал в прокуратуру Калининского района, и следователь Сайдяшева, такая принципиальная коммунистка, вручила мне постановление об аресте. Для меня это было полной неожиданностью. Я потерял на какое-то время дар речи. Она пыталась меня успокоить: «Ну, Вы не волнуйтесь, мы Вас сейчас отвезем домой, Вы переоденетесь, потому что на Вас такой приличный костюм, а в тюрьме не всегда чисто».
Все было очень деликатно. Меня на машине отвезли домой, дали переодеться. Я помню, как что-то выбросил в туалете, какие-то компрометирующие вещи, но это их особенно не интересовало, они даже не обыскивали меня, потому что все было уже решено. Решение об аресте уже было принято. Я надел старенький костюмчик, взял куртку. Вначале меня отвезли в милицию, в КПЗ, там я пробыл недолго, может быть, пару часов. Вечером того же дня меня отвезли в настоящее место заключения, тюрьму Матросская тишина. Она находится у станции метро Преображенская площадь. Начался следующий этап моей жизни.
Пребывание в местах лишения свободы продолжалось пять с лишним лет. В двух словах можно сказать: Кришна защищает Своих преданных даже в таких местах. В тюрьме это ощущение стало еще сильнее, чем на свободе. Относились к нам заключенные достаточно хорошо, с уважением. Когда я приходил в какую-то камеру, первое, что спрашивали: «Кто такой? По какой статье? Что сделал?».
Я отвечал: "227-я статья", никто не знал, что это за статья. После объяснений на предмет, что это нелегальная религиозная деятельность, следующий вопрос был обычно такой: «А ты что, веришь в Бога, что ли?». После чего можно было естественно, фактически проповедовать о том, что, действительно, верю в Бога и практикую это уже много лет. Разговор мог продолжаться несколько часов кряду (как правило, часа три-четыре), потому что свободного времени в тюрьме очень много. А некоторые интересовались серьезно и слушали несколько дней, слушали о философии сознания Кришны, кое-кто даже учил мантру и стихи из Бхагавад-гиты. Но большинство обычных «зэков» через час-два теряли интерес, ложились на койку или продолжали заниматься своими обычными делами.
Я думаю, что сейчас нет смысла более подробно на этом останавливаться, поскольку это совсем другой сюжет. Могу только сказать, что, как ни странно, в этих местах возможностей для проповеди больше, чем на свободе.
На свободе мы были связаны по рукам и ногам, особенно в последние месяцы, после начала обысков, когда на нас завели уголовные дела. Фактически мы уже не могли проводить встреч. Раньше наши собрания разгоняли, а после обысков нас могли арестовать в любой момент и официально, на законном основании, посадить. То есть наше преданное служение фактически прекратилось. Но в тюрьме оно возобновилось, нам приходилось проповедовать почти каждый день, нас никто не ограничивал, никто не мог запретить разговоры между заключенными.
