Как я отыскал Ливингстона - [207]

Определив долготу реки Луалабы по новому способу, предложенному мною и сообщенному сэру Томасу Маклиру, начальнику канской обсерватории, я нашел, что она лежит под 27° в.д. и под 4° 9’ ю.ш. Она течет между 26° и 27° в.д. и находится поэтому восточнее, чем выходит по моим вычислениям, произведенным без часов, через густые леса и гигантскую траву. Поэтому менее вероятно, чтобы это была Конго, и я должен встретить на ней Беккера. Что касается до древних ключей, то мне известны уже четыре реки, несомненно вытекающие из зап. конца водораздела или близ него. М-ру Осуелю и мне в 1851 году рассказывали, что реки Кафуе и Лиамбаи (верхняя Замбези) берут начало в одном и том же месте, хотя в то время мы были в трехстах милях расстояния от него. Реки Ломама и Луфира берут свое начало из той же области; единственный сомнительный вопрос заключается в расстоянии между их верховьями, и его-то я намерен разъяснить. Астрономические наблюдения и карты были посланы мною сэру Томасу Маклиру через одного туземца. Карта весьма несовершенна по причине неудобства рисовки, и ни одной из точек не следует считать верною до тех пор, пока вычисления не будут произведены вторично обсерваториею.

Поступок мой представляет большой риск, однако менее, чем если бы я послал его другу моему, губернатору. Карта, посланная мною ему прежде, множество астрономических наблюдений и почти все мои письма уже исчезли здесь; однако все же безопаснее передать их туземцам, чем везти с собою через бесконечные воды. Страх потерять совершенно мой журнал заставил меня вручить его м-ру Стэнли для передачи моей дочери, для хранения его до моего возвращения, и я надеюсь, что он благополучно доставлен ей. Я жду здесь только своих 50 человек. Весьма понятные опасения за здоровье и жизнь сына моего Освальда, в этой, подверженной лихорадкам, области между горами и морским берегом, которые тревожат меня теперь, увеличились бы втрое, если бы молодые люди отправились ко мне.

В заключение позвольте мне обратиться к вам с просьбою передать мою горячую благодарность им, совету и членам К. Г. Общества, и всем, кто великодушно содействовал каким-нибудь образом помощи мне. Я чувствую, что никто в мире не должен быть так глубоко благодарен, как ваш покорнейший слуга

Д. Ливингстон, консул ее величества во внутренней Африке.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Письма, проведенные ниже, в особенности последнее из них, сопровождавшееся красивою и дорогою табакеркою, усыпанною брильянтами, составляют для меня самый приятный результат моего предприятия.

Министерство иностранных дел. Августа 1.

М. Г. — По поручению графа Гренвиля, имею честь сообщить вам о получении пакета с письмами и депешами от д-ра Ливингстона, переданного вами посланнику ее величества в Париже, для препровождения в министерство; мне поручено передать вам благодарность его сиятельства за принятие на себя труда передачи этих любопытных документов.

Честь имею быть милостивый государь, вашим покорнейшим слугою Энфильд.

Генри Стэнли, Эск. New-York Herald Bureau 46, Fleet Street. Лондон.

Лондон. Авг. 2.

Генри М. Стэнли, эсквайр, передал мне сегодня дневник д-ра Ливингстона, отца моего, запечатанный и подписанный отцом моим и снабженный на одной из сторон инструкциею, подписанною моим отцом — за попечение о каковом дневнике и за все его труды для моего отца мы выражаем ему свою глубокую благодарность. Мы не имеем ни малейшего основания сомневаться в том, что это дневник моего отца, и я удостоверяю, что письмо, доставленное им, написано моим отцом, а не кем-нибудь другим.

Том С. Ливингстон.

2 авг. 1872 года.

М. Г. — Мне не было известно до тех пор, пока вы не сообщили мне об этом, что существуют какие-либо сомнения относительно поддельности депеш Ливингстона, переданных вами лорду Лионсу 31 июля. Но после вашего сообщения я исследовал дело и узнал, что м-р Гамонд, товарищ министра иностранных дел, и м-р Уаильд, начальник департамента консульств и торговли рабами, нисколько не сомневаются в подлинности документов, полученных ими от лорда Лионса и впоследствии напечатанных.

Пользуюсь случаем, чтобы выразить вам свое удивление к вашим достоинствам, давшим вам возможность блистательно выполнить вашу миссию и заслужить горячие похвалы как в С. Штатах, так и в нашем отечестве. Честь имею быть, милостивый государь, вашим покорнейшим слугою, Гренвил.

Генри Стэнли, эсквайру.

Министерство Иностр. дел. Авг. 27.

М. Г. — Честь имею передать вам, по приказанию королевы, высокое уважение ее величества к осторожности и усердию, обнаруженным вами при открытии сообщения с д-ром Ливингстоном и благодарность за освобождение ее величества от опасений, которые она, вместе со всеми своими подданными, питала относительно судьбы знаменитого путешественника.

Королева поручила мне выразить вам свою благодарность за оказанную вами услугу и поздравление ее величества со счастливым окончанием миссии, столь бесстрашно взятой вами на себя. Ее величество поручила мне попросить вас принять подарок, прилагаемый к этому письму. Честь имею быть, милостивый государь, вашим

покорнейшим слугою лорд Гренвил.