Как я охранял природу - [3]

-- Плавают, -- соглашался с очевидным Борис Николаевич. -- И мы понимаем, что это нарушение, но что мы могли поделать? Дело в том, что проектировщики все туалеты в этом здании заложили на чистой половине, так что обычному персоналу, ну хоть бы с тех же очистных, просто некуда сходить по нужде. Вот мы и устроили для них туалет в помещении инструментальной кладовой. А там общесплавной канализации нет, только технологическая. Туда мы и сделали врезку. Конечно, так не полагается, но как иначе исправить это дело? 

Я слушал и начинал понимать, что всякая большая ложь на девяносто процентов состоит из правды. Действительно, комплекс БИС был запроектирован уникальным образом. Полупроводниковое производство предъявляет чрезвычайно высокие требования к чистоте всех без исключения материалов и, в том числе, окружающего воздуха. Производственные помещения были герметизированы, воздух, пропущенный через несколько фильтров, подавался туда под повышенным давлением, так что в дверях навстречу входящему дул ветер, чтобы ни единая пылинка не могла влететь через приоткрывшиеся на миг двери. Работники, в основном девятнадцатилетние девушки, перед началом рабочего дня принимали душ, надевали на голое тельце голубые комбинезончики из специальной непылящей ткани и лишь затем проходили на чистую половину. И вот там, на чистой половине и располагались все туалеты, так что рабочий с очистных или дворник для того, чтобы пописать, должен был тоже принимать душ и облачаться в голубое. Чтобы избежать этого, был оборудован сортир в инструментальной кладовой. Так что всё в словах Чернова было правдой кроме одного: люк, перед которым стояла инспектор, и впрямь принадлежал общесплавной канализации, никаких технологических стоков там не было. А настоящий люк, предусмотрительно забросанный строительным мусором, находился шагах в двадцати от этого места. 

-- Тут на плане два люка обозначены, -- твердила Фефелова, тыча пальцем в развёрнутую синьку. -- Где второй люк? 

-- Нету, -- нагло врал Чернов. -- Это же проектные чертежи, а на деле никакого люка нет, врезка в подвале, где даже смотрового колодца не устроить. Это строители что-то напутали. 

И тогда я понял: сейчас или никогда. Всё начальство почтительно толпилось вокруг инспектора, рабочий скучно ковырял крюком асфальт и, кажется, вообще никуда не смотрел. А я стоял у всех за спинами, видимый только представителю "Водоканала". Я поднял руку и помахал, привлекая к себе внимание. Затем отошёл на несколько шагов, приподнял снятую с петель дверь и указал на люк, скрытый под ней. В лице Фефеловой ничто не дрогнуло. Она дождалась, пока я положу дверь на место и вернусь к группе, после чего с сомнением произнесла: 

-- Всё-таки странно... Если первый люк здесь, то второй по плану должен находиться приблизительно вот тут, -- пальчик указал на преогромную кучу мусора, скопившегося во дворе. -- Ну-ка, откиньте эти доски, -- последовал приказ чернорабочему, -- эту дверь в сторону... а это что такое? По-моему, это люк. 

Внешность Чернова в эту минуту совершенно точно соответствовала его фамилии. 

Люк был открыт, глазам предстал хрустально-чистый ручеёк, бегущий по изъеденной бетонной подложке. Невооружённым глазом было видно, как шипит и растворяется бетон. В поливиниловый стаканчик была отобрана проба. Как известно со школьных лет, лакмусовая бумажка от кислоты краснеет. На этот раз она не покраснела, а стала чёрной, сгорела бедная, не выдержав действия концентрированных кислот. 

-- Понимаете, у нас авария, -- путано объяснялся Чернов. -- Впервые с момента пуска комплекса -- залповый аварийный сброс. И тут, как назло, вы с проверкой...

Наталья Сергеевна слушала, кивала, но акт был составлен в самой жёсткой форме с предупреждением об уголовной ответственности.

-- Чтоб завтра ваш главный инженер явился с объяснениями к нашему начальству, -- сказала инспектор на прощание.

На рабочее место я вернулся с чувством злорадства и тревоги одновременно. Через полчаса объявился и мой начальник -- Сергей Петрович Суровый, энергичный юноша комсомольской внешности.

-- Вот что, -- сказал он с порога, -- бросайте все эти глупости, анализы-манализы, вам для анализов двух лаборантов взяли, а ваше дело -- охрана природы!

"Ага! -- подумал я. -- Зашевелились!"

Завтра с утра, -- напористо продолжал Сергей Петрович, -- поезжайте в "Водоканал", поговорите с Фефеловой, в ресторан её пригласите, если нужно -- переспите с ней, дама молодая, симпатичная, а кольцо на левой руке -- заметили? Короче, сделайте её вашим лучшим другом, чтобы она прекратила цепляться к нам. Матпомощь на ресторан вам выпишут.

Чего угодно ждал я, но не подобного распоряжения! Вот тебе и охрана природы!

-- Понял... -- судорожно кивнул я. -- Завтра прямо с утра.

И на следующий день, не заезжая на службу, я отправился в управление "Водоканал". Наталья Сергеевна встретила меня узнающей улыбкой, предложила сесть, спросила:

-- Они вас прислали? Я же сказала, чтобы приехал главный инженер, и не ко мне, а к Гринбергу...

-- Я по личному вопросу, -- поправил я. -- Дело в том, что руководство моего предприятия поручило мне переспать с вами.