– Наверное, твоя мама была чем-то расстроена тогда, – сказал я. – У неё что-то случилось?
– Случилось, – подтвердила Юля.
– А что? – допытывался я.
– Долго рассказывать, – Юля отнекивалась точно так, как только что отказывался я.
– Не хочешь – не надо, – я перевёл разговор на другое. – А вы когда переезжаете на новую квартиру?
– Не знаю, – пролепетала Юля. – Маме сказали, что в том доме квартиру не дадут.
И тут меня осенило:
– Значит, твоя мама из-за этого и была тогда расстроенная?
– Из-за этого, – кивнула Юля.
– А я воспользовался её состоянием и обдурил, – я не на шутку рассердился сам на себя. – Хорош гусь!
– Нет, Всеволод, вы не гусь, – шмыгнула носом Юля. – Вы случайно поступили плохо. Но вы не хотели так поступить.
– Ты меня, пожалуйста, не защищай, Юля, – кипятился я. – Раз я сказал, что гусь – значит, гусь. А почему не дадут квартиру?
– Маме сказали, что непредвиденные обстоятельства, – Юля с трудом выговорила тяжёлые слова. – Пообещали, что дадут через год.
– Ты не расстраивайся, – попробовал я утешить девочку. – Ты думаешь, год – это долго? Время очень быстро летит. Я вон уже десять лет прожил на свете, а не заметил даже…
– Я не из-за квартиры расстраиваюсь, – Юля вытерла слезы ладошкой. – Я из-за мамы с папой. Я не знаю, что мне с ними делать…
– А что? – удивился я.
– Она так дружно жили, так любили друг дружку, что приятно на них было смотреть. А сейчас…
Юля запнулась. Я её понимал. Очень трудно рассказывать про маму с папой да ещё не совсем хорошее.
– А сейчас ссорятся, кричат друг на друга, – переведя дух, вновь заговорила Юля. – И меня совсем не стесняются…
Я сочувственно кивал Юле и ничего не говорил. А чего говорить. Иногда человека просто надо выслушать, и ему сразу станет легче.
– Мама кричит на папу: «Ты ничего не можешь предпринять, сидишь и молчишь, тямтя-лямтя настоящий…»
– А что такое тямтя-лямтя? – подал я голос, услышав незнакомое слово.
– Я думаю, – вздохнула Юля, – тямтей-лямтей называют человека, у которого нет характера, силы воли… А тут ещё хозяйка велит нам убираться, осточертели, говорит, ваши пианины…
– Ну, это уже безобразие, – возмутился я. – Надо что-то предпринять.
– А что? – спросила Юля.
Что, я и сам не знал. Но предпринять что-то надо. Нельзя быть тямтей-лямтей. Правильно сказала Юлина мама.
– Знаешь что, – вдруг сказал я. – Напиши мне, пожалуйста, адрес того дома, куда вы должны были переехать. А ещё ваш теперешний адрес и фамилию, имя, отчество родителей.
– Зачем? – встрепенулась Юля. – Вы нам поможете, Всеволод?
– На всякий случай, – я не стал вдаваться в подробности.
Просто я знал, что с Юлиными родителями поступили несправедливо, но как им помочь, совершенно не представлял. У меня была надежда на Гришу. Мне казалось, что мой друг должен разбираться в такого рода делах.
Юля, хотя ещё не была школьницей, умела писать. Она быстро исполнила мою просьбу.
Я сунул листок бумаги в карман и прямиком направился к Грише. Я рассказал ему обо всём, что узнал от Юли.
– Бывает, – с философским спокойствием заметил Гриша.
– Ну, а что можно сделать, чтобы им помочь?
– Надо написать бумагу, – важно проговорил Гриша.
– Что?
– Заявление в райисполком и всё объяснить.
Я вырвал двойной лист из тетрадки, взял ручку и вопросительно уставился на моего друга.
– Лучше всего писать от имени бывших учеников. – Гриша приосанился. – Пиши! «Мы, нижеподписавшиеся лауреаты Международных конкурсов пианистов…»
– Погоди, – остановил я Гришу. – А я не знаю, есть ли у Валентины Михайловны ученики-лауреаты Международных конкурсов?
– Это не важно, – махнул рукой Гриша. – Но все заявления так пишутся… «Мы, нижеподписавшиеся чемпионы мира, Европы и Олимпийских игр» и тому подобное…
– А если у человека нет знаменитых учеников, значит, и квартиры ему нельзя дать? – сердито спросил я.
– Ну до чего вы, вундеркинды, тёмные люди, – вскипел Гриша. – Я же тебе сто раз объяснял: заявления так пишутся. Не хочешь, пиши сам…
Нет, без Гриши я бы не справился. После долгих споров мы начали так:
«Мы, нижеподписавшиеся лауреаты Международных и Всесоюзных конкурсов пианистов, а также будущие лауреаты этих конкурсов, обращаемся к Вам с убедительной просьбой…»
А дальше шло более правдоподобное, в общем, то, о чём мне рассказала Юля.
Когда заявление было окончено, Гриша восхитился:
– Отличная работа! А что тебе не нравится?
Я и вправду сидел мрачный.
– А где мы возьмём подписи?
– Ты что, не знаешь ни одного знаменитого пианиста? – спросил Гриша.
– Знаю, – ответил я. – Но не хочу врать…
– Ладно, – ответил Гриша. – Заявление возьми, и попробуем попасть на приём к председателю райисполкома.
– А это трудно?
– Спрашиваешь, – фыркнул Гриша. – Но ничего невозможного нет…
