Как выжить в Пасти Быка. Тайны телешоу «Последний герой» - [50]

Тем временем усилиями Сакина, то и дело врезающегося в монолог Саши, атмосфера накаляется. Оратор чувствует, что ввязался в безнадежное дело (с толпой спорить бесполезно, будь ты тысячу раз прав), но остановиться не может. Ссора происходит на священном для островитян месте — у костра, поэтому минут через двадцать непрерывного шума и гама предлагаю сторонам сбавить обороты и продолжить разборку в другом месте. Отставные Ящерицы сбавляют тон, но неожиданно взрывается молчавшая до сих пор Инна, с дрожью в голосе высказывая Саше, что она о нем думает.

Но что меня добило, так это вмешательство Наташи. А ты-то куда, честнейшая из нас?! Видимо, ей очень хочется защитить беззащитных Инну с Одинцовым, поэтому она с пафосом начинает что-то кричать Саше о своем понимании происходящего. Тот пытается отмахнуться от Тэн, как от назойливой мухи. Но «муха» на глазах превращается из защитника альянса в защитника себя: «Вот я, Сашенька, никогда не отрицала, что пришла сюда играть и что я веду двойную игру!»

К счастью, как ни кипят страсти, люди вновь вовремя останавливаются. Проанализировав главную тему доклада Саши, неожиданно понимаю, что во многом речь шла о моей скромной персоне. Это меня он имел в виду, предлагая Инне и компании изменить правила их игры и выбрать Последним героем «действительно достойного человека». Что-то подобное он мне уже раньше говорил в приватной беседе. Приятно, конечно, что Саша увидел во мне Последнего героя, но эффект от такой рекламы невелик. Все равно мне недолго осталось жить на острове. Попытки привлечь ко мне внимание вряд ли что-то могут изменить.

Аня использует утренний спор в воспитательных целях. Она огорчена тем, что Сакин так быстро выходит из себя и начинает сквернословить. С берега доносятся нервные выкрики Сереги и спокойные рассуждения обиженной Ани. Но, кажется, и там все утряслось. Возвращаются вместе, значит, помирились.

Писать имя Снежаны на совете было легко. Легко потому, что она сама хотела уйти, и еще потому, что мы так и не познакомились толком. Для меня она осталась загадкой. Не только вечно радостная Наташа, но и Целованьский не испытывает горя из-за ухода Снежаны. Кажется, она была его «заклятым другом» еще со времен Лагартоса. Остальная часть племени находится либо в скорбящем состоянии, либо в состоянии сочувствия скорбящим.

Глава 21 Яхта подана! Кладбище раковин. Еще одна бессонная ночь. Азарт против принципов?

Время двойного иммунитета Целованьского истекает. Теперь альянс вычеркнет из списка личного состава Сашу или меня. Чувствую, что скорее меня, чем изгоя Лагартос и Тибуронес. Съесть его они всегда успеют, он сам давно настроен на уход, а я хочу побороться. И альянс это видит. Кроме того, есть вероятность (по крайней мере, хочется в это верить), что симпатии некоторых членов альянса к моей персоне могут перерасти в дружбу. Этого явно опасается Одинцов. Значит, на ближайшем совете он сделает все возможное, чтобы добраться до меня.

Сегодня Саша получает приз за победу в интеллектуальном конкурсе. Так вот зачем «боги» дали ему двойной иммунитет — чтобы подготовить яхту! Приз ошеломляющий. Прежде нас, в порядке поощрения, преимущественно подкармливали, теперь «боги» решили в полном блеске явить свое величие. Яхта отдана ему на откуп на целые сутки. Красота! Бар, душ, массажный кабинет… Что там еще бывает на яхте? Представить можно, но трудно. Целованьский уверен процентов на восемьдесят пять, что на яхте его ждет жена. Мечта выглядит настолько утопичной, что многие потешаются над ним. Но мне, да думаю, не только мне, не хотелось бы увидеть его разочарования. Одинцов, провожая Саню на яхту, заявляет: «Если там твоя жена, готов сказать: „Я преклоняю голову перед тобой, учитель мой“. Издевка в устах Одинцова звучит непривычно.

Саше предстоит пригласить кого-нибудь из племени на завтрак. Никто не сомневается, что это буду я или Инна. Инна в кандидатах потому, что такой вариант в его духе. Пригласить оппонента за стол, чтобы пофилософствовать с ним о жизни, о нашей игре, о средствах достижения победы. Что касается меня, он не раз намекал, что мое общество ему приятнее других. Перед отбытием на яхту он громко предлагает мне готовиться к поездке. Племя стоит при этом в сторонке, тихо улыбаясь. Чувствую себя немного не в своей тарелке, словно это страшный грех — быть приглашенным Сашей на яхту.

Целованьский в последние дни постоянно приносил в лагерь добычу. Но не еду, а раковины. Он утверждает, что обнаружил их целое кладбище. Сейчас, когда его нет в лагере, а я остался наедине с альянсом, хочется отдохнуть. Иду с ластами в сторону, куда изо дня в день уходил Саша. В мыслях проскакивает: «Вот она, горькая участь изгоев — одному ходить за ракушками».

Долго иду по песку, но ничего не замечаю, пока не дохожу до изгиба берега. Нырнув, поражаюсь увиденному: ровные ряды ракушек, похожих на склепы, застыли в тягостном молчании. Только рыбы-гробовщики шныряют вблизи. Раковины огромны, я таких еще не видел. Стоит приподнять за край одну из них, как поднимается невероятная подводная пыль. Уже темнеет, а я все не могу оторваться от зрелища. С десяток самых красивых экземпляров уже сложено на берегу. Их можно не прятать, у жизни на острове есть некоторые преимущества. Ныряю вновь и вновь, наслаждаюсь подводным зрелищем, а мысли все о том же, как выиграть следующий конкурс? А если не выиграю, что можно сделать, чтобы остаться на острове? Ответов нет ни в море, ни на суше. Пора бежать домой. На берегу помимо мертвых, по-своему прекрасных раковин лежат три живых. Они обросли сверху губками, водорослями, а внутри необычайной красоты полость, занятая моллюском, которого можно есть. Хоть и скромная, но вполне осязаемая добавка к нашему рациону.