Как вырастить ребенка счастливым - [44]

Производители рекламы научились играть на чувствах обделенной материнским теплом публики. Рекламные лозунги гласят: «Если ты приобретешь то-то, то снова почувствуешь счастье и довольство». А вот реклама безалкогольного напитка: «Это то, что тебе нужно!» Его конкурент взывает к потребности принадлежать: «Ты тоже принадлежишь к поколению "Пепси"», в сопровождении кадров со «счастливыми» людьми из этого самого поколения. Другая компания провозглашает конец смутной тоске и жажде: «Бриллиант — это навечно». Здесь работает такой механизм: владение предметом гарантированной ценности придает и владельцу такую же вечную, незыблемую и абсолютную ценность. Получается, для того, чтобы завоевать любовь, достаточно носить кольцо с бриллиантом, это волшебное кольцо, неизменно привлекающее к владельцу (каким бы неказистым он ни был) все внимание. Престижные меха, автомобили, место жительства и т. д. также заставляют общество принять владельца. Кроме того, эти вещи окружают человека определенностью и безопасностью во враждебном мире — не правда ли, похоже на обнимающие руки матери, дарящие тепло и спокойствие, которых нам так не хватает! Наша культура может продолжать внушать нам, что иметь, а что нет, но мы по-настоящему хотим только одного — быть в ладах с самим собой; часть нас постоянно где-то еще, хотя мы и пытаемся убедить себя, что «все хорошо», и продолжаем изощряться, чтобы заставить себя поверить в это.

Хотя большинство из нас так и не испытало истинного чувства правильности в настоящем, то есть здесь и сейчас, мы часто склонны приписывать это чувство прошлому или будущему. Мы говорим о «золотом детстве», «старых добрых временах», чтобы убедить себя в том, что вообще-то эта правильность не так уж от нас далека. Мы считаем, что детская невинность защищала нас от жестокой реальности, но забываем, что в детстве чувствовали недоумение и замешательство от того, насколько противоречили слова взрослых происходящему на самом деле, и уже тогда ощущали: здесь что-то не так. Но мы тешили себя мыслью, что «когда мне исполнится, положим, шестнадцать лет, все будет как надо».

Мы, конечно, не подозревали, что в шестнадцать лет все подростки думают, что счастье где-то впереди, а затем, дожив до седин и солидных лет, но так и не отыскав свое счастье, старики начинают думать, что счастье позади и они уже «свое отжили».

Убеждение, что чувство удовлетворения и собственной правильности происходит из соперничества и стремления к победам, — следствие того, что Фрейд назвал «соперничество детей в семье». Ему казалось, что все мы вынуждены защищаться от зависти, ревности и ненависти своих братьев и сестер, которые также претендуют на полное и неделимое внимание матери. Но Фрейд не имел возможности наблюдать за необделенными людьми. И если бы ему выпал случай изучить жизнь индейцев екуана, он бы понял, что идея соперничества и стремления к победам как самоцель им совершенно незнакома. А раз так, то такое поведение не может быть неотъемлемой частью человеческой личности. Если ребенок получил весь необходимый опыт, находясь на руках у матери, и оставляет свое место на ее руках по доброй воле, то он совершенно спокойно воспримет приход в семью нового ребенка, который займет его место. В этом случае нет никаких оснований для соперничества, так как никакие его желания и потребности не ущемляются.

Екуана также стремятся обладать теми или иными вещами либо людьми по самым разным причинам, однако одержание верха над другим как самоцель никогда не служило мотивом. У них даже нет состязательных игр, хотя игры, конечно, существуют. Например, мужчины занимаются борьбой, но устраивают не чемпионаты, а просто серии поединков между парами борцов. Постоянная практика стрельбы из лука направлена на оттачивание мастерства, а не на соперничество между мальчиками, так же как и охота — не соревнование на лучшего охотника среди мужчин. Соперничество не нужно для их нормального эмоционального здоровья, поэтому в культуре екуана конкуренции не существует. Нам же тяжело представить нашу жизнь без конкуренции, так же тяжело, как представить себя счастливыми здесь и сейчас.

То же относится и к погоне за новизной. Она настолько укоренилась в нашей культуре, что забила собой природное сопротивление человека ко всяческим изменениям. Похоже, стремление к переменам стало рутиной: люди меняют что-либо в своей жизни с такой частотой, что эта новизна уже превращается в монотонную неизменность.

Совсем недавно в нашем обществе появилось убеждение, что все новейшее обязательно самое лучшее. Реклама — основной способ внедрения в умы идеи стремления к новизне. Реклама не дает человеку покоя или хотя бы передышки. Если верить рекламе, то ничто не может удовлетворять человека и оставаться хорошим надолго. Так наше глубокое недовольство направляется в русло стремления ко всему новейшему.

Первыми в списке стоят вещи, которые экономят труд человека. Привлекательность таких трудосберегающих приспособлений удваивается, что можно объяснить двумя аспектами недостатка опыта «ручного периода». Первый — приобрести что-то «правильное», помноженный на второй — получить наибольший объем благополучия, затратив при этом наименьшие усилия. У человека континуума возможность в младенческом возрасте получать все необходимое, при этом ничего не делая, естественно сменяется возрастающим желанием делать что-нибудь самому, то есть работать. Если человек в раннем детстве так и не испытал, что значит быть совершенно пассивным, то у него так и остается склонность к нажиманию кнопок, сбережению своего труда. Это дает ему подтверждение того, что все делается само собой и ничего не требуется взамен. Нажатие кнопки сродни подаче ребенком сигнала матери о какой-либо возникшей у него потребности, но в отличие от матери кнопка уж точно сделает желаемое без всяких оговорок. Тяга к труду, необычайно сильная у людей континуума, у нас сходит на нет; она не может появиться на фоне полнейшего нежелания заботиться о себе самостоятельно. Труд становится для большинства из нас горькой необходимостью. И тогда финтифлюшка, которая экономит пару несложных движений, становится для нас символом утраченного комфорта. Между тем противоречие между взрослым желанием как-то реализовать свои способности и детским желанием быть в бездействии часто находит свое разрешение в досуге.