Как вылечить себя и близких без лекарств и врачей. Биоэнио для чайников - [19]

Мне же, откровенно говоря, тоже не особенно хотелось в астрал, там нет ничего хорошего, и попал я туда лишь по просьбе моего покойного отца. Причем, пусть это и звучит несколько нескромно, моя командировка туда закончилась весьма результативно. Попытаюсь рассказать тебе, дорогой читатель, как это выглядело применительно к нашим понятиям, то есть тем понятиям, к которым мы привыкли. Это тебе знать будет полезно – меньше неожиданного встретишь там в своих странствиях.

Все началось с того, что однажды мне приснился сон. Кстати, один пророческий сон, тоже связанный с моим отцом, я увидел еще при его жизни. И если бы на этот первый сон я не отреагировал, то мой отец умер бы в тот же день. Но сейчас еще не наступило время разговора о пророческих снах – давай, мой читатель, отложим этот разговор до следующей моей книги, ладно? – поэтому возвращаюсь к нашей теме.

Так вот, лет пятнадцать назад как-то вижу я во сне некое помещение без крыши – одни стены и небо. В центре помещения колпак из толстого стекла, который увенчан красной звездой. Под колпаком сидел мой отец, весьма прегрустный с виду.

Проснувшись, я долго размышлял над тем, что мне приснилось. Ни к какому конкретному выводу не пришел и еще какое-то время ходил под его впечатлением, и он не давал мне покоя. Я понимал, что отец хотел мне что-то передать, очень важное, но у него не получилось по каким-то причинам. Тогда я решился на опыт по саморегуляции с выходом астрального тела через седьмую, теменную чакру. Надо сказать, что такие опыты, если они не проводятся систематически, не всегда заканчиваются успешно. Здесь, как и в любом деле, необходима регулярность и тренированность. Так и в моем случае, я вышел в астральный мир только после серии неоднократных попыток.

Когда мой астрал отделился от тела, он направился вверх, и я смог увидеть соседку из вышестоящей квартиры с маленьким ребенком на руках. Потом мир стал искажаться, и я постараюсь описать мою командировку понятными всем нам словами.

Мысленно я испросил, сам не зная кого, дать мне направление по поиску отца. Тогда меня стало опускать на землю, и я стал проходить сквозь нее, как сквозь темный туман, пока не оказался у входа в какое-то серое, бесконечно тянущееся здание с огромными воротами, размерами напоминавшие ворота крупного производственного цеха. Пройдя через них, я оказался в сложной коридорной системе, где четко просматривалось одно главное направление, от которого отходили в стороны коридорчики поменьше, с многочисленными комнатками в них, по типу барачных.

В главные ворота заводились, в сопровождении неких туманно обрисованных сущностей, описать которые мне сложно, какие-то люди – от грудных младенцев до глубоких стариков. Они отправлялись прямехонько в первые коридорчики и дальше размещались по этим бесчисленным комнаткам. То, что их несметное число, я не видел напрямую, но я это неким образом просто понимал. Я прошел (вернее, не прошел, это я говорю так, чтобы было понятно вам), точнее же, я переместился немного по основному коридору и завернул в один из боковых. Там я добрался до одной из комнат, войдя в которую встретился со своим отцом. Он был в галстуке и одет все в тот же костюм, в котором был и похоронен. И он был не один, был там еще кто-то, мне не запомнившийся, и они играли в лото, как это раньше нередко было во дворах в советские времена в середине прошлого века.

Отец поднялся и пошел ко мне навстречу. Объятий, таких, как у нас это принято на земле после долгой разлуки с родным человеком, не было. Но внутренние ощущения, что мы рады и как бы обнялись, – это было. Отец рассказал мне, что находится здесь с тех пор, как его похоронили, но, конечно, о привычном понимании времени речь здесь не шла. Тут было какое-то промежуточное место, может быть, Чистилище, если оперировать привычными нам словами, и оно предназначалось для тех, чья судьба еще была не определена, куда их отправлять дальше. То есть в нашем понятии – в Рай или в Ад.

По статусу прожитой отцом жизни ему вроде полагался Рай. Но оказывается, отец не мог перейти в тот мир из-за памятника, который стоял на его могиле. А вернее, из-за пятиконечной звезды, венчавшей памятник. Эта звезда и удерживала отца здесь, хотя по идее так быть не должно. Однако по отношению к покойнику проявляется зеркальность положения звезды, когда ее вершина становится для мертвых глаз покойника направленной вниз, и тогда она превращается в печать Мендеса – символ Дьявола, запечатывающий дорогу в Рай. В то время как для живых людей звезда на памятнике находится в правильном положении и не является сатанинской символикой.

Вот какая напасть эта звезда – символ советской жизни и смерти. А если взять крест на памятниках, то изначально, в силу его симметрии, такого негативного явления на покойников он не оказывает. Впрочем, некоторые сатанисты, наряду с перевернутой звездой, переворачивают в изображениях и крест. Но это их заблуждение, поскольку они имеют в виду добавочное древко или несколько их, и поэтому кресты бывают шести– и восьмиконечные, чисто из напоминания верующим о страдании Христа, принявшего на нем смерть. Но ведь мы, например, крестимся нормальным симметричным крестом.